Хулио Кортасар - Зверинец

девочке повесить одежду и облачиться в пижаму, они заболтались и позабыли о муравьях. Исабель ощутила их соседство, когда Рема погасила свет и отправилась по коридору сказать «спокойной ночи» Нино, который до сих пор хлюпал носом и был разобижен; так вот, Исабель вспомнила о муравьях, но Рему позвать не решилась, ведь та сочла бы, что она ведет себя как маленькая. Собираясь вскоре заснуть, Исабель необычайно долго не могла сомкнуть глаз. Когда же приспело время видеть в темноте лица, перед девочкой предстали ее мать и Инес, они улыбались, словно сообщницы и натягивали на руки желтые фосфоресцирующие перчатки. Затем показался плачущий Нино, потом опять мама с Инес, их перчатки превратились в фиолетовые шляпы, беспрерывно вращавшиеся на голове, а у Нино были огромные пустые глаза – наверно, потому, что он так много плакал – и Исабель подумала, что настала очередь Ремы и Луиса, теперь ей хотелось увидеть именно их, а не Нене, однако в полумраке возникло лицо Нене. Он снял очки и скривился точно так же, как в тот момент, когда начал избивать Нино, который пятился назад, пока не уперся в стену, пятился и глядел на Нене, точно надеясь, что все это кончится, а Нене влепил ему еще одну пощечину, шлепнул легонько, несильно, звонко, будто по мокрому, и тут, наконец, между ними встала Рема. Нене чуть не столкнулся с ней носом, а затем вдалеке возник Луис, объявивший, что можно идти в столовую во внутренних покоях дома. Все произошло моментально, все случилось потому, что Нино был здесь с ней, а Рема забежала сказать, чтобы они не выходили из гостиной, пока Луис не выяснит, где ягуар; забежала и осталась поглядеть, как они играют в шашки. Нино выигрывал, и Рема похвалила его, а Нино так обрадовался, что обнял ее за талию и попытался поцеловать. Рема, смеясь, наклонилась к нему, Нино целовал ее в глаза, в нос, и оба они смеялись, а вместе с ними и Исабель – так им нравилась эта игра. Они не заметили, как подошел Нене, он рванул Нино на себя, сказал что-то про разбитое окно и начал бить, не сводя с Ремы глаз. Похоже, он на нее злился, а она вызывающе посмотрела на него и вдруг – с ужасом увидела Исабель – заслонила собой Нино. Ужин был сплошным притворством, сплошным враньем, Луис думал, что Нино хнычет из-за трепки, Нене же взглядом, похоже, приказывал Реме молчать. Исабель обратила внимание на его жестокий красный рот с ярко-красными губами, в сумерках они казались еще ярче, а зубы слегка посверкивали. Изо рта Нене вырвалось какое-то пористое облако, зеленый треугольник; Исабель поморгала, отгоняя от себя эти образы, и вновь увидела Инес и маму в желтых перчатках; при взгляде на них она подумала о ящике с муравьями, надо же, он здесь и его не видно, а желтых перчаток тут нет, однако они видны, как на ладони! Это показалось ей чуть ли не забавным, ведь в действительности увидеть муравейник она не могла, хотя и ощущала его тяжесть, он давил на нее как плотный сгусток живого пространства. Исабель так явственно ощущала близость муравейника, что отправилась на поиски спичек, решив зажечь свечу. И муравейник, окутанный дрожащим полумраком, словно выпрыгнул из пустоты. Исабель, держа в руке свечу, подходила к нему все ближе. Бедные муравьи, наверно, они думают, что это восход солнца. Исабель заглянула в ящик и ужаснулась: в кромешной тьме муравьи все равно работали! Да-да, шустро сновали туда и сюда в густой-прегустой, осязаемой темноте. Они так усердно трудились в своем ящике, словно потеряли надежду выбраться оттуда… Почти всегда о перемещениях ягуара докладывал управляющий; Луис доверял ему больше, чем остальным, а поэтому никогда не выходил из кабинета, где он работал буквально целыми днями, и никому из домашних не позволял спускаться на первый этаж без доклада дона Роберто. Однако приходилось полагаться не только на него, но и друг на друга. Занятая домашними делами, Рема прекрасно знала, что происходит и на первом, и на втором этажах. Подчас последние новости сообщали Нене или Луису дети. Нет, сами они ничего не видели, но столкнувшись на улице с доном Роберто, узнавали от него, где ягуар, и бежали докладывать взрослым. Сообщения Нино всегда принимались на веру, Исабель же слушали меньше, поскольку она была новенькой и могла ошибиться. Но затем, видя, что она ходит за Нино хвостом, стали доверять и ей. Так обстояли дела по утрам и днем; вечером же во двор выходил Нене: проверял, привязаны ли собаки и не оставил ли кто возле дома тлеющее кострище; Исабель --">