Леонид Эгги - Заячий подарок или Ночь перед рождеством

Леонид Эгги Заячий подарок или Ночь перед рождеством

Вопреки всему выжившим детям ГУЛАГа посвящается.

…Плохо Лене, совсем отощал. Мысли о еде не дают покоя. Знает, что в тайге ягоды поспели, да вот беда: строго-настрого запретили ему в лес ходить. Стоит Леня у крылечка пригорюнившись. Вдруг кто-то хлопнул его по плечу:

– Что задумался, есть хочется? – это Ваня Япишин из соседнего барака.

– Хочу, Ваня, да дома ничего нет.

– Пойдем в лес, ягод наедимся.

Еще скучнее стало Лене.

– Мне мама сказала от барака не отходить, чтобы опять не потерялся.

– Не бойся, пойдем вместе. Никто не узнает, мы быстро обернемся.

Забыв про наставления матери, Леня бойко зашагал, поспешая за Ваней. С ним не страшно, он большой, уже первый класс закончил.

Вот он, лес, – надежда. Сразу за старицей (бывшее русло Вижаихи) стоят угрюмые разлапистые ели, ветки которых такие густые, что и ствола не видно, не то, что стройные сосны, гордо возвышающиеся над елками. Ветви высоко-высоко раскинулись вширь, аккуратно, будто кто их подстриг. Под ними, расстилаясь сплошным ковром, – кусты голубики, а на них, как будто нанизаны, крупные ягоды. Переливаются голубизной, словно апрельское небо.

Утолив первый голод, Ваня зовет дальше, туда, где растет черника. Она вкуснее, слаще голубики, только кустики ниже и ягоды меньше, да и прячутся, в отличие от голубики, под листиками. Но это не помеха. Ползая среди кустиков, друзья осторожно наклоняют их вбок, чтоб не сломать, и наслаждаются ягодками. Неожиданно чуть ли не из-под их носов взлетела большая птица и упала метрах в пяти. Ваня шепчет:

– Это глухарь, он, наверное, раненый. Все равно пропадет, поймаем его – мясо будет.

Они дружно кинулись к птице. Ваня бросился на нее, но она опять успела тяжело взлететь и, видимо, от недостатка сил упала чуть дальше, метрах в десяти. Много раз мальчишки делали попытки поймать летающее мясо, но все время, почти из рук, глухарь упрямо взлетал и взлетал.

Уже находясь далеко от того места, где ребята превратились в азартных охотников, птица бодро взлетела над деревьями и исчезла вдали.

Леня, задрав голову, растерянно смотрел в сторону исчезнувшей птицы, мясо которой очень вкусное. Дядя Вася угощал на Песчанке. Рядом раздался звонкий смех. Катаясь по мху, от избытка чувств, Ваня неудержимо смеялся. Леня, насупившись, смотрел на него. Что тут смешного? Такое жирное мясо проворонили.

– Леня! Это не глухарь был, а глухариха. Она нас обманула. Она не ранена, а уводила от своего гнезда. Так все птицы делают.

Обманула – так обманула, пусть живет. Оглядевшись, ребята увидели, что находятся на болоте. Вокруг кочек, пламенея как вечернее солнце, лежала густой россыпью морошка. Она ягода простецкая, вся на виду. Набрав солнечного жара, так и просится на съедение, чем Леня и Ваня, не теряя попусту времени, занялись. Брать спелую морошку нужно бережно, иначе напитанная соком ягода развалится в руках. Она так и тает во рту, отдавая кислинкой.

Так, переходя от кочки к кочке, ребята вышли на берег Вижаихи. Пора возвращаться – домой, да на пути еще черемуха растет.

Никак нельзя ее не отведать. Ваня помогает своему приятелю подняться до веток, взбирается сам, и пиршество продолжается.

Черемуха любит открытое место на бережку ручья или речки. Сверху видно, как в прозрачной воде снуют уклейки, тоже еду ищут. Леня и Ваня почти наелись, поэтому, не торопясь, выбирают самые спелые ягоды. Они терпкие, вяжут рот оскоминой, приторно-сладкие, с косточками, которые приходится сплевывать. Самые спелые и густорастущие ягоды – выше, ближе к солнышку, на концах веток.

– Ваня, давай наломаем веток с ягодами, отнесем нашим.

– Зачем ветки ломать, черемухе больно будет. И ягод не станет больше родить. Давай ягодки собирать.

– Хорошо, Ваня.

Леня лезет по ветке все дальше и дальше, туда, где больше спелых ягод. Вдруг раздается треск, ветка наклонилась. Еще треснуло. Он успел поглядеть вниз. До земли далеко. Успел крикнуть: «Ваня!». Полетел вмесите с обломанной веткой вниз и… проснулся.

От бревен барака, покрытых инеем, тянуло холодом. Скулы свело от съеденной во сне черемухи. Высунув голову из-под одеяла, увидел стоящую у окна маму, тревожно глядевшую в окно, все покрытое льдом. Треск продолжался наяву. Да ведь это стреляют!

В стенку постучали условным стуком. Это тетя Люба. Она вошла не менее встревоженная. Тетя Люба в последнее время спит --">