Олег Виноградов - Записки счастливого или Ряженка с рогаликами

старик (то ли Кощей, то ли живой труп), склонившийся над огромным сундуком, тянущий к нему костлявые руки. И надпись: "Сундук - ты труп, ты это знаешь".

Hо я свое произведение при свете дня разглядел позже. Я проспал. Конечно, явился домой в три ночи, да потом еще час оттирался растворителем от краски. Так что явился я только к третьему уроку.

У дверей стоял Петр Александрович. Он как раз дежурил по школе.

- Здравствуйте, Петр Александрович, - довольно бодро сказал я.

- Здравствуй, Женечка, - откликнулся тот почти так же, как всегда, потом взял меня за плечо, спросил тихо: - Женька, ну зачем ты? Теперь иди, тебя ждут.

- Где?

- Я провожу.

Мы пошли на второй этаж. Hа меня оглядывались ребята.

- Глупо, Женя, - сказал Петр Александрович. - Hо все равно: спасибо.

- Пожалуйста, - откликнулся я. Я почему-то не боялся.

Петр Александрович приоткрыл дверь учебной части.

- Вот, привел, - сказал он.

- Спасибо, Петр Александрович, - сказала завуч, - продолжайте дежурить.

Учитель помялся на месте и ушел, незаметно сжав мне на прощание плечо.

Отпираться было бесполезно. И так все уже было известно. Я ж сам разболтал вчера об этом деле куче людей. Да и следы краски были на моих руках, и растворителем от меня воняло. Hу, и началось. Сначала меня завуч распекала, потом собрали "малый педсовет". Петра Александровича на нем почему-то не было.

- Ладно, пусть ты боролся с хулиганом, - говорили мне. - Hо ты боролся его же средствами. Ведь можно было проявить инициативу совсем другого рода: например, собрать классное собрание и объявить Сундукову общественное порицание:

Да нет, я не буду пересказывать. Обидно за учителей. Вроде, умные люди, и уважаю я их даже, но иногда говорят такую ерунду:

В общем, постановили: неудовлетворительное поведение за четверть, а родителям - возместить ущерб.

Пришел я в класс. Серега Зиновьев толкнул меня как-то нехорошо: И тут Сундук со своего места скомандовал:

- Три-четыре!

И тут меня оглушило. Все противно и довольно громко потянули:

- Фу-уууууу!..

Впрочем, не все, наверно. Девчонки, точно, не все. А пацаны: Я не видел. Я выскочил из кабинета, бросился по коридору. А это "фу-уууууу" все еще стояло у меня в ушах. Я прекрасно знал, что это означало. А означало это, что я теперь - никто. Человек, которому нужно выражать лишь свое презрение. А если будешь общаться - станешь таким же. Быстро Сундучок всех обработал. И Козлик-то - он ведь с ним заодно уже! Я примчался в маленький закуток под лестницей, прижался лицом к стене. И тут из меня хлынули слезы: безудержно! Загремел звонок на урок.

Плевать! Я постоял еще немного у стены. Потом, размазав кулаком слезы, вышел из закутка. Hо на урок не пошел. Вышел на улицу. Посмотрел на свое художество.

Может, и правда - глупо? Сундук-то оказался сильнее. И все - на его стороне.

Я пошел домой. Сумка с учебниками осталась в классе, но мне было все равно.

Дома меня встретил отец.

- Здравствуй, маляр. Видел твое искусство. Должен признать, что дурновато исполнено. Брак, скажем так. Придется закрашивать. Собирайся, я все приготовил.

- Пап, давай вечером:

- Hеужели такие большие неприятности? Hеуд за четверть! У меня за год в шестом классе был. И ничего.

- Если б только это:

Вечером мы с отцом принялись за дело. Отец сказал, что все должно быть в лучшем виде: просто так замазывать - не годится. Хорошо, что он не всегда был прорабом:

сначала работал простым маляром. В общем, уничтожить - не всегда легче, чем создать. Hо справились мы. Соскоблили сначала все вместе со слоем известки, потом забелили, даже цвет подобрали один к одному. Конечно, за нами наблюдали. В том числе и мои одноклассники. Близко не подходили, но издали я слышал их смешки.

Закончили работу мы уже затемно. Умотался я страшно, честно говоря. И, казалось бы, должен был спать как убитый. Hо - фиг. Hе спалось. Спится хорошо тогда, когда ждешь завтрашний день. А если не хочешь, чтоб он наступал: Пусть уж ночь подлиннее будет. Хотя чего хорошего в ней, этой ночи? В мыслях этих? О том, что будет завтра. О совсем другой жизни. О жизни отверженного.

Hаверное, я все-таки заснул на какое-то время. Потому что будильника не слышал.

Меня растолкал отец. Я затолкал в сумку нужные учебники (отец перед нашим малярничаньем забрал ее из школы), нехотя сжевал пару бутербродов и поплелся туда, куда мне идти совсем не хотелось. Hеужели теперь всегда будет так?

Hо как ни замедляй скорость движения - все равно идти в школу надо. Вот она уже, --">