Стефан Цвейг - Погребенный светильник

Стефан Цвейг Погребенный светильник Легенда

Был светлый июньский день 455 года, около трех часов пополудни. В римском цирке Максима только что закончился кровавый бой двух гигантов герулов со стадом гирканских кабанов, когда среди тысяч зрителей возникло все нарастающее беспокойство. Поначалу только ближайшие соседи заметили, как в обособленную, богато украшенную коврами и статуями ложу, где сидел император Максим со свитой, вошел гонец, покрытый дорожной пылью и явно разгоряченный бешеной скачкой. Едва он сообщил императору свою новость, как тот, нарушая все обычаи, в самый разгар игры, поднялся с места; за ним в столь же странной спешке последовал весь двор, а вскоре и сенаторы и прочие сановники покинули отведенные им места. Столь стремительный уход должен был иметь вескую причину. И хотя резкий звук фанфар объявил о начале нового боя со зверями и из раскрытой клетки навстречу коротким мечам гладиаторов с глухим рычанием выбежал черногривый нумидийский лев, темная волна беспокойства неотвратимо, как морская пена, захлестнула недоумевающие, искаженные страхом лица, разливаясь все дальше по рядам амфитеатра. Люди вскакивали, указывали на опустевшие места нобилей, вопрошали, кричали, шумели и свистели. Откуда ни возьмись, распространился нелепый слух, что вандалы, эти ужасные пираты Средиземноморья, с их мощным флотом, уже высадились в Порте и вот-вот захватят беззаботный город.

Вандалы! Сначала это слово едва слышно передавалось из уст в уста, но тихий шепот в одно мгновение превратился в истеричный, стоголосый, тысячеголосый вопль «Варвары! Варвары!». Грохот заполнил каменные ярусы цирка, и огромная человеческая масса, словно сметенная порывом урагана, в дикой панике устремилась к выходу. Всякий порядок был нарушен, люди обезумели. Преторианцы, солдаты охраны покидали свои посты и бежали вместе с толпой, перепрыгивая через скамьи, пробивая себе дорогу кулаками и мечами, растаптывая детей и женщин; у выходов образовались вопящие, визжащие человеческие водовороты.

Через несколько минут просторный цирк, где только что восемьдесят тысяч зрителей были сжаты в единую глухо гудящую глыбу, полностью обезлюдел. Залитый летним солнцем ступенчатый овал, мраморный, безмолвный и пустой, напоминал заброшенную каменоломню. Лишь внизу, на арене, откуда давно один за другим бежали гладиаторы, стоял, встряхивая черной гривой и оглашая неожиданную пустоту вызывающим рыком, забытый лев.

* * *

Это были вандалы. Один за другим прибегали теперь гонцы, и каждая новость была страшнее предыдущей. Вандалы, этот пронырливый, юркий, непоседливый народ, прибыли на парусниках и галерах; по дороге из Порты уже скачут на быстроногих долгошеих жеребцах берберские и нумидийские всадники в белых плащах, но это только авангард; завтра-послезавтра войско грабителей достигнет городских ворот, а город не готов к обороне. Наемная армия сражается где-то далеко, под Равенной, крепостные стены после набега Алариха лежат в развалинах. Никто не думает о защите. Богатые и знатные спешно навьючивают мулов и нагружают телеги, чтобы вместе с жизнью спасти хотя бы часть своего имущества. Но они опоздали. Ибо народ не потерпит, чтобы знатные граждане в счастье угнетали его, а в несчастье трусливо бросали.

И когда Максим, император, попытался вместе с обозом бежать из дворца, его встретили сначала проклятьями, а потом градом камней; возмущенный плебс накинулся на труса и насмерть забил своего жалкого императора дубинами и топорами прямо на улице.

И хотя потом, как и каждый вечер, закрыли ворота, но именно поэтому страх оказался полностью запертым в городе. Предчувствие чего-то ужасного, подобно гнилым болотным испареньям, повисло над притихшими неосвещенными домами. Темнота, как душное одеяло, прикрыла обреченный, дрожащий от страха город. А в вышине беззаботно и легко засияли вечно равнодушные звезды, и на лазурной стене небес повис, как всегда по ночам, серебряный рог месяца. Трепещущий Рим лежал без сна в ожидании варваров. Так приговоренный к смерти узник, опустив голову на плаху, ждет неотвратимого удара уже занесенного топора.

Между тем вандалы медленно, уверенно, размеренно, победоносно двигались от причала по опустевшей дороге на Рим. В образцовом порядке, печатая шаг, маршировали светловолосые, длинноволосые германские воины; нетерпеливо сбросив стремена, гортанно понукая --">