Евгений Андреевич Салиас - Чудотворная пальма

Е. А. Салиасъ X. Чудотворная пальма

Во времена правовѣрнаго Абдэль-Азиса, котораго Муза-Бен-Насенръ оставилъ править въ Севильѣ, послѣ покоренія Испаніи, существовала въ городѣ маленькая мечеть, около которой росла великолѣпная пальма. О ней ходили странные слухи между сынами Ислама. Неизвѣстно, что именно разсказывалось и что ей приписывали, но извѣстно, что правовѣрные построили около нея фонтанъ, для своего обряда омовенья передъ входомъ въ мечеть. Было извѣстно, что правовѣрный, поклонившись разъ въ ту сторону, гдѣ хранитъ Кааба гробъ пророка, второй поклонъ дѣлалъ пальмѣ, величественно рисовавшейся на синемъ небѣ… Иногда, какъ бы въ отвѣтъ на поклонъ, пальма шевелила свои вѣтви, наклоняя ихъ къ фонтану. По этой ли причинѣ, или почему-либо другому, но любовь къ этой пальмѣ распространилась повсюду.

Много лѣтъ спустя, т. е. уже во времена св. Фердинанда, вѣра въ пальму сдѣлалась еще сильнѣе. Когда христіанскія войска окружили Севилью и св. король уже входилъ побѣдителемъ въ городъ, когда онъ уже принялъ ключи его — толпы обезумѣвшихъ мавровъ окружили пальму и, какъ послѣднее средство, умоляли ее смилостивиться, явить новое чудо — разсѣять войска вражескія, невѣрнаго короля Фердинанда.

Но пальма не шелохнулась; она осталась нѣма на всѣ молитвы и просьбы сыновъ Ислама… Пальма покровительствовала христіанамъ!..

Черезъ нѣсколько времени поганые выходили изъ Севильи, а на высокой башнѣ Santa Maria развѣвалось знамя святого короля.

Мечеть очистили и освятили во имя Іоанна Крестителя… Пальма расцвѣла и стала еще прекраснѣе, еще великолѣпнѣе разсыпались ея вѣтви, рисуясь на синемъ небѣ… Слухи о чудесахъ ея относительно христіанъ стали переходить изъ устъ въ уста, и отъ нея разносилась такое благоуханіе (odor de Santidad), что многіе пожелали быть похороненными подлѣ нея.

Такимъ образомъ, прежній садъ мавровъ превратился скоро въ христіанское кладбище. Наконецъ уже въ 1505 году, когда генералъ-инквизиторомъ былъ мужъ ученый и знаменитый вельможа Фра Діэго Деза, случилось слѣдующее.

Было въ то время много еретиковъ въ Севильѣ. Однажды въ сумерки, въ церкви св. Іоанна Крестителя проповѣдывалъ францисканскій монахъ Фра Хуанъ де-Санта-Тереза. При большомъ стеченіи народа говорилъ онъ объ уменьшеніи страха Божія и усердія въ людяхъ. Закончилъ онъ проповѣдь, говоря, что самое тайное помышленіе, противное религіи, не можетъ укрыться отъ суда Божьяго, такъ какъ даже стѣны имѣютъ глаза и уши.

Четыре человѣка вышли изъ церкви, насмѣхаясь между собой надъ проповѣдью, и отправились въ одинъ домъ, извѣстный своимъ хорошимъ виномъ и столомъ.

Всѣ четверо были новообращенные евреи, которыхъ было тогда много, и которые, тщательно соблюдая всѣ обряды христіанской религіи, въ глубинѣ души насмѣхались надъ католицизмомъ, принадлежа къ своей первоначальной вѣрѣ. Спросивъ ужинать, выпивъ довольно много вина, они снова заговорили о проповѣди.

Одинъ изъ нихъ, очевидно, коноводъ, по имени Хуанъ Діэго, насмѣхался болѣе всѣхъ.

Этотъ человѣкъ былъ извѣстенъ своимъ плохимъ поведеніемъ; всегда посѣщалъ всѣ дурные дома и, при малѣйшей ссорѣ, обращался за помощью къ своему ножу, которымъ владѣлъ съ удивительнымъ искусствомъ…

Хуанъ Діэго, полупьяный, поднялся съ своего стула и заговорилъ такъ, обращаясь къ товарищамъ:

— Монахъ говорилъ, что даже стѣны имѣютъ глаза и уши. Кто хочетъ побиться объ закладъ? Я отправлюсь въ любое уединенное мѣсто, произнесу кощунство…. и никто не узнаетъ.

— Согласенъ! отвѣчалъ одинъ изъ собесѣдниковъ. Если ты въ полночь осмѣлишься войти на кладбище San-Juan и передъ пальмою произнесешь свое кощунство — то моя лошадь Перла и моя любовница Пакита — твои!..

— Согласенъ!

Такъ какъ было еще одиннадцать часовъ, собесѣдники продолжали пить.

За пять минутъ до полночи они вышли. Трое остались у воротъ San-Juan'а. Діэго, не перекрестясь, вошелъ на кладбище и сталъ передъ пальмой.

Пробила полночь… Въ это мгновенье, надъ могилами столькихъ праведно жившихъ людей, похороненныхъ тутъ, передъ пальмой — Хуанъ Діэго громко и спокойно произнесъ богохульство, расхохотался и вышелъ.

Всѣ четверо отправились снова пить. Проигравшій обѣщалъ прислать на другой день и любовницу и лошадь.

Когда эти еретики ушли и никого не осталось на кладбищѣ, чудное сіяніе осѣнило пальму; сіяніе это, нѣжное, розовое и благоухающее, все увеличивалось. Наконецъ, изъ центра --">