Василий Иванович Балябин - Забайкальцы. Книга 3.

Василий Балябин ЗАБАЙКАЛЬЦЫ

Книга третья

Часть первая

ГЛАВА I

В сентябре 1918 года вся обширная территория Забайкалья оказалась под властью белогвардейского атамана Семенова, казачьего офицера, который менее чем за год превратился из есаула в генерал-лейтенанта, стал походным и войсковым наказным атаманом Забайкальской области.

Был восстановлен войсковой казачий круг, областное управление и все прежние губернские учреждения и ведомства, многие из которых возглавили ставленники Семенова.

К спокойствию и мирному труду призывали население белогвардейские газеты, и в то же время в городах, станицах и селах начались аресты. Повсюду рыскали карательные отряды, в задачу которых входило огнем и мечом выводить в области большевистскую заразу.

Начались порки и расстрелы, а в ответ на эти репрессии бывшие красногвардейцы, жители непокорных сел и станиц, с оружием в руках уходили в сопки, в тайге стали возникать «лесные коммуны».

Одна из таких коммун была создана по инициативе учителя Михаила Бородина и читинского рабочего Николая Семенихина из казаков-красногвардейцев поселка Курунзулай. Созданию этой коммуны предшествовало появление в станице карательного отряда.

Это случилось вскоре после покрова. День был с самого утра сумрачный, ветреный, похолодало, и к обеду начал сыпать мелкий снежок. В это время Борзинским трактом по направлению к поселку Курунзулай на рысях шел карательный отряд есаула Звягина.

Курунзулаевцы заметили отряд, когда он уже подходил к поскотине.

Ребятишки побежали по улицам предупредить казаков-красногвардейцев о появлении беляков.

Отряд остановился около школы.

Есаул, длиннолицый, безусый человек в черной папахе и овчинном полушубке, послал одного из казаков за поселковым атаманом. В ожидании его казаки спешились, переговариваясь между собою, топтались на месте, разогревая стынущие ноги. Двое офицеров также спешились, закурили, лишь есаул продолжал сидеть на лошади, похлопывая по голенищу сапога черенком нагайки, оглядывал незнакомый поселок.

Наконец появился атаман, рыжебородый человек, лет сорока пяти, в черном ватнике и мерлушковой папахе с желтым верхом. Сердито, исподлобья глянув на есаула, атаман коснулся правой рукой папахи, буркнул:

— Здравия желаю, господин есаул!

Вместо ответного приветствия есаул небрежно махнул рукой, прикрикнул на атамана:

— Ждать себя заставляете!

— Чего такое?

— Почему сразу не явился? Слепой?

— Нет, не слепой! — Голос атамана чуть дрогнул, а глаза его злобно сощурились. — Вижу, а покрикивать на меня нечего.

— Ах, вот как! — В правой руке есаула чуть дрогнула увесистая нагайка, однако от выкриков он воздержался, только спросил, медленно выговаривая: — Приказ атамана Семенова о содействии воинским частям читал?

— Читал.

— Так вот, постарайся разместить моих людей, накормить их, лошадей обеспечить фуражом. Понятно?

— Понятно, только, чур, без крику, господин есаул, в приказе не сказано, что на атаманов кричать надо.

В ответ есаул лишь поморщился, показал ему нагайкой в сторону большого, под цинковой крышей, дома:

— Мы здесь остановимся, вон в том доме. После обеда пожалуйте ко мне со списком тех, кто не сдал оружие, понятно?

— Понятно.

— Вахмистр, разводи людей.

Молодцеватого вида казак, с широкими серебряными нашивками поперек погон, подкинул руку к папахе;

— Слушаюсь!

* * *

В то время, когда отряд карателей находился на площади, курунзулаевские красногвардейцы с винтовками в руках пробирались дворами и огородами к условленным местам сбора.

Низовские, человек двадцать, собрались к Самуилу Зарубину. Тут кроме местных казаков были учитель Михаил Бородин и представитель читинских рабочих Николай Семенихин, такой же, как и Бородин, черноусый, кареглазый, только чуть повыше учителя ростом, да волосы его на висках припудрены ранней сединой. Он-то и предложил собравшимся --">