Антон Федорович Хижняк - Сквозь столетие (книга 1)

Антон Хижняк Сквозь столетие ^{Книга 1}

…История нашей страны начинается и с истории твоего рода, твоей семьи, с истории твоей улицы, твоего города.

Академик Б. А. Рыбаков

Прелюд

Над рекой Орельчанкой, над золотистой пшеничной нивой заливались жаворонки. Едва заметные в поднебесной вышине певцы из птичьей капеллы воздавали хвалу теплу и солнцу.

Выйдя из реки на берег, Самийло остановился в изумлении. Перебросив через плечо полотенце, прислушался к звонкому пению птиц, огляделся вокруг. Почему прежде он не замечал красоты Запорожанки? Видимо, душа очерствела, и не волновала его живописная полтавская природа.

Снова огляделся вокруг, и перед ним всплыли навеянные этим тихим утром воспоминания о недавнем детстве. Вспомнил бабушку Настю и ее сказки. Немало поучительного и интересного она рассказывала ему. И о домовых, гнездившихся на запыленных чердаках под крышами, и о кургане у дороги, и о гражданской войне, и о трехстах петлюровских вояках, взятых в плен десятью красными партизанами. Вот это были богатыри — каждый из них с тридцатью петлюровцами справлялся. «Эти партизаны — наши запорожанские хлопцы!» — восторженно произносит бабушка Настя. Тогда он и не поинтересовался, кто же эти запорожане. А бабушка продолжала рассказывать о том, что курган, заросший густой травой, насыпали когда-то казаки-запорожцы, спрятав в нем самые дорогие сокровища. Еще в давние времена немало было любителей легкой наживы, жаждавших выкрасть тайком эти сокровища, да не тут-то было! Подкрадывались с лопатами. Но как только коснутся земли, лопаты тотчас ломались. Даже ломами пробовали, но все их ухищрения были напрасны, потому что земля становилась твердой как гранит. «Тот получит сокровища и узнает о наших предках, — заговорщически подмигивая, говорила бабушка Настя, — кто будет честным, трудолюбивым и в обхождении с людьми уважительным и ласковым. Видимо, партизаны и были такими людьми, что, припадая к груди кургана, полнились его великой силой».

Самийло улыбается, вспоминая бабушкины поучения о честности, трудолюбии, уважительности.

Окинул восхищенным взглядом небосвод — и диво дивное! — с востока плывет свежее от утренней прохлады солнце, а на западе серебрится луна. Самийло замер от удивления. Он впервые увидел такое чудо: на небе одновременно находились оба светила: слева своим путем двигался солнечный золотой диск, а справа, в светло-лазуревой небесной дали — бледная луна. Да, да, луна! Она, словно стыдясь, что задержалась на небе при дневном свете, едва-едва выделялась на безоблачном небосклоне.

Самийло перевел взгляд на изумрудные берега Орельчанки и еще раз посмотрел на солнце и на бледную луну. Прислушался к пению жаворонков и задумался. Да, красивая все-таки запорожанская природа! И произнес вслух: «Недаром так восхищается ею Нонна Георгиевна. Прямо влюблена в нашу Запорожанку. Ей, горожанке, в диковину. И говорит об этом не буднично, а словно праздничную песню поет. Пусть радуется, она лирик. А для нас все это обычно. Мы привыкли к селу, видим каждый день и не замечаем его красоты. А у Нонны Георгиевны поэтическая душа!»

Так размышлял Самийло, идя с речки по росистой тропинке. Он не хотел признаться себе в том, что именно Нонна Георгиевна пробудила в нем интерес к окружающей природе. Если бы не эта женщина с нежной, чуткой душой, он и сегодня смотрел бы на всю эту красоту равнодушно.

Самийло, пока добрался до усадьбы Хрисанфа Никитовича, забыл обо всем, что видел у реки, как забывал о многом, с чем сталкивался в повседневной жизни. Это было в его характере. Ни о чем глубоко не задумывался и на все смотрел, как сам говорил, «абстрактно-нейтрально».

Вот и сейчас Самийло беззаботно посвистывал и, отвечая на вопрос Хрисанфа Никитовича о том, действительно ли он так хорошо разбирается в истории, как бахвалился вчера, сказал:

— Что ты, дедушка, забиваешь мне голову своими вопросами! Ты же не профессор! Я уже всю историю назубок знаю. Институт закруглил на отлично. Это — раз. Год на стажировке пересидел — два! А теперь в аспирантуру прорвался! Позвали туда… Не так чтобы сильно тянули, но намекали. Не хочу, как ты, отец и Володька, копаться в деревенском навозе. Пробьюсь на кафедру! Кандидатом буду! Доктором! Но сначала аспирантура.

— Погоди, погоди, Самийло. Где-то слышал это слово… Будешь --">