Франсуаза Малле-Жорис - Три времени ночи

Ф. Малле-Жорис Три времени ночи: Повести о колдовстве

Предисловие

История, которую мы знаем, — история по преимуществу мужская. Длинной блестящей чередой проходят по нашей памяти военачальники, дипломаты, создатели великих учений. И лишь за их спинами мелькают в полумраке верная жена, любимая наложница, в лучшем случае — томящаяся в разлуке с любимым лирическая поэтесса. Женщинам в нашем мужском мире оставлено пять-шесть ролей, которые они и исполняют, кто более, кто менее талантливо, зачастую ничего большего не желая. Однако внутри мира человеческой упорядоченности, к которому мы привыкли и за пределами которого чувствуем себя неуютно, располагается мир упорядоченности природной, где ценится не созидательная способность, нередко бессмысленная, а умение прислушиваться, воспринимать, подражать уже созданному — и созданному не человеком. И тут на первый план выходит женщина, как существо более близкое природе не только биологически, но и психологически.

Послушаем автора «Повести временных лет» Нестора. «Тем бесы и прельщают людей, что приказывают им рассказывать видения, являющиеся им, нетвердым в вере, одним во сне, другим в забытьи, и так волхвуют, по наущению бесов. Особенно же через женщин бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину. Потому у теперешних поколений много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями». Ему вторит Я. Шпренгер, монах, один из авторов печально известного учебника для инквизиторов «Malleus maleficarum» (в русском переводе «Молот ведьм», но правильнее было бы перевести «Молот против ведьм»): «Надо говорить ересь ведьм, а не колдунов; последние мало что значат». Шпренгер был мастером своего дела, по теперешнему говоря, профессионалом, и он знал, что говорил. Полусказочные, но и полуреальные феи, античные сивиллы, средневековые ведьмы — кто напишет их историю? Впрочем, несколько таких работ есть, и прежде всего книга французского историка прошлого века Ж. Мишле «Ведьма» Процитируем Мишле: «Черная месса на первый взгляд является как бы искуплением Евы, проклятой христианством. На шабаше женщина заполняет все собою. Она и священник, и алтарь, и облатка для причащения. А по существу, разве она не сам бог?» Однако тема неисчерпаема. Тем более что сивилла, к примеру чаще упоминается не в связи с самим таинством прорицания, а в связи с конкретным предсказанием, данным, допустим, тому или иному древнегреческому правителю. Да и женщину вообще чаще упоминают, когда она сподобилась родить выдающуюся личность, скажем Александра Македонского, хотя все его завоевания — ничто по сравнению с самим таинством рождения.

Теперь ближе к нашей теме — о ведьмах. Пора отрешиться от примитивного мнения, будто это простые жертвы инквизиции, которая хватала невинных женщин и пытками принуждала их к самооговору, хотя бывало, разумеется, всякое. Противоборство ведьм и инквизиции — это противоборство двух миров, борьба не на жизнь, а на смерть, к которой неприменимы обычные представления о правоте и неправоте. Противостояние официального, католического мировоззрения и мировоззрения по сути своей языческого. Столкнулись две силы, равные по жестокости, но на стороне одной из них стояла власть, государство, церковь, другой же приходилось таиться, прятаться и находить пристанище в слабых женщинах, которые, обретая эту силу, забывали о своей слабости.

Кто такая ведьма? У нее множество ипостасей. Например, целительница. Короли выписывали себе заморских лекарей, знать лечили выпускники университетов, но ведь болеют, как известно, не только сильные мира сего. Кто же пользовал крестьянина, основную массу горожан? Ведьма. То, что мы сегодня называем нетрадиционной медициной, вызревало в этой среде. Проказа, эпилепсия, а с конца средневековья сифилис — три страшных бича, которые помимо всех других болезней обрушились на людей того времени. И им некуда было обратиться, кроме как к ведьме, причем любая --">