Дмитрий Андреевич Шашков - Разговор в 988-м

Дмитрий Шашков Разговор в 988-м

Если вы когда-нибудь ходили по морю на ладьях, вам должны быть памятны такие моменты, когда, миновав на вёслах залив, выходишь наконец в открытое море. Подхваченные добрым ветром, наши ладьи бодро заскользили на восход солнца, а мы, утомленные работой веслами, с удовольствием дремали на скамьях. С непривычки могло показаться, что слишком уж круто вздымается на каждой волне нос судна, и слишком резко потом срывается вниз, но так всегда в море; и нашему кормчему можно было доверять совершенно. Вскоре я уже спал, привалившись спиной к своему щиту, укрепленному на борту. Мне грезились сказочные греческие сокровища и наше счастливое возвращение. Помню даже, как во сне делили добычу, и я говорил князю, что не нужны мне ни чеканное золото с ликами греческих царей и их угловатыми буквами, ни серебро с замысловатой арабской вязью, ни бронза, ни стекло или камни, ни вина, но просил дать мне меч. И щедрый наш князь мне его подарил! Отчётливо помню тот меч из сна – длинный широкий клинок, удобную рукоять, изукрашенные тончайшим серебряным орнаментом перекрестие и навершие. Такой меч под стать князю или кому-нибудь из старшей дружины.

Проснувшись, я машинально пощупал рукой топор, моё основное оружие. Через несколько скамей от меня дремал дед Тишило, мой старший товарищ, который как-то в бою оказался с топором против меча. Он надеялся мощными ударами топора разрубить щит противника, но тот молниеносным выпадом ударил его в незащищённую правую кисть руки, сжимавшую топор. Только чудом братьям удалось вытащить его тогда из боя, но он потерял три пальца, и теперь ему приходилось туго приматывал топор к руке кожаным ремнем. Поэтому я не доверяю топорам.

В какой-то момент мне вдруг стало страшно – неизвестно, что ждало нас впереди. Говорят, высоки стены этой Корсуни… И как нам их штурмовать? Неужели будем карабкаться по приставным лестницам?.. Тогда я обратился ко Христу с молитвой.

Крестился я совсем недавно, перед походом, и мало ещё что понимал в вере. Понимал только, что теперь наши враги мне братья по вере, но и князь наш тоже недавно обратился к вере во Христа, и всё равно ведёт нас на них. Что у них там очередная усобица, и опять брат идёт на брата… Однако от молитвы стало легче. Ведь я всё равно не могу повлиять на запутанные дела правителей, так что не мне за них отвечать. От меня же требуется, как я слышал чтение Апостола в церкви, «властям предержащим повиноваться», что я и раньше всегда делал, хоть и не зная зачем. Теперь знаю, что «нет власти не от Бога, существующие власти от Бога установлены». Успокоенный в совести своей я хотел было опять задремать, когда на соседней скамье проснулся друг мой Богдан и сразу завёл разговор.

– Ну что, Добрыня, или тебя теперь по-гречески Димитрием величать? – начал он. Я подумал, что он так неуклюже пытается завязать разговор о христианстве, которое его давно интересовало. Но я и сам не силён был в слове.

– Называй, как тебе больше нравится, брат.

– Когда прежний князь наш Святослав греков бил, что-то им их Бог не очень-то помогал. Если бы не предатели печенеги…

– Наш Бог не обещает мирские успехи, это языческие боги обещают, но не делают.

Богдан задумался.

– Так что же, всю жизнь откладывать на потом, на после смерти?

– Не думаю, я просто делаю, что должен, и ни о чём стараюсь не беспокоиться.

– Так и я…

Я вспомнил, что он перед походом принёс Перуну богатую жертву, чем изрядно обременил свою семью, но не стал ему об этом напоминать.

– Послушай, – продолжил вдруг Богдан запальчиво, – так ведь из-за этого вашего христианства теперь никто толком не знает, во что верить! Как раньше, при дедах, всё было просто и понятно! А теперь, даже погребая убежденных язычников, не сжигают, как в старину, а так насыпают курган, поверх нетронутого тела! Вдруг, мол, правы христиане, и будет воскресение всех мертвых, как тогда мёртвому из пепла восставать?

– Бог наш может и из пепла воскресить, Ему всё возможно.

– Да я не про то… Уверенности теперь нет. Как надо? Как на самом деле, кто знает?.. А всё с Ольги началось… Когда она на старости лет в христианство ударилась!

– Да ладно тебе на княгиню роптать… И потом, деды говорят, когда Ольга крестилась, уже некоторые и из дружины, и из простых крещены были и открыто нательные кресты носили.

– А я вот что не понимаю, – вмешался со скамьи напротив дядя Яра, – вот ты молодой воин, тебе, конечно, славы и --">