Александр Дюма - Наполеон. Дорога на Варенн

«Уже давно, генерал, Вам должно быть известно о том уважении, какое Вы снискали в моих глазах. Если Вы сомневаетесь в моей способности быть благодарным, укажите сами на подобающую Вам должность и определите судьбу Ваших друзей. Что до моих нравственных правил, то я француз. Милосердный по характеру, я буду таковым и по рассудку. Нет, победитель при Лоди, Кастильоне, Арколе, завоеватель Италии и Египта не может предпочесть подлинной славе пустую известность. Однако Вы теряете драгоценное время. Мы можем упрочить славу Франции. Я говорю "мы", поскольку для этого я нуждаюсь в Бонапарте, а он не сможет сделать этого без меня.

Генерал, на Вас взирает Европа, Вас ждет слава, а я страстно желаю вернуть мир моему народу.

Подписано: ЛЮДОВИК».

Бонапарт ответил 7 сентября 1800 года следующим образом:

«Я получил, сударь, Ваше письмо. Благодарю Вас за те уважительные слова, какие Вы говорите в нем обо мне.

Вы не должны желать своего возвращения во Францию: для этого Вам пришлось бы пройти по сотне тысяч трупов.

Принесите свои интересы в жертву покою и счастью Франции, и история зачтет Вам это.

Я неравнодушен к бедам Вашей семьи, и мне доставит удовольствие узнать, что Вы окружены всем, что может способствовать спокойствию Вашего уединения.

Подписано: БОНАПАРТ».

В довершение истории этих переговоров упомянем здесь знаменитое письмо, в котором тремя годами позднее Людовик XVIII отстаивал свои притязания на французский трон:

«Я нисколько не смешиваю господина Бонапарта с теми, кто ему предшествовал; я высоко ценю его доблесть, его военные таланты и признателен ему за некоторые действия в области управления, ибо благо, сделанное моему народу, всегда будет мне дорого.

Но он ошибается, если полагает, будто ему удастся побудить меня отказаться от моих прав; более того, он сам восстановил бы их, будь они спорными, посредством тех действий, какие он совершает в настоящий момент.

Мне неизвестны замыслы Господа в отношении моей династии и меня самого, но я знаю обязательства, наложенные им на меня званием, в котором по его воле я был рожден. Как христианин я буду исполнять эти обязательства до своего последнего вздоха; как потомок Людовика Святого я сумею, по его примеру, уважать себя даже в оковах; как преемник Франциска I я хочу, по крайней мере, иметь возможность сказать так же, как он: "Мы потеряли все, кроме чести"». (Примеч. автора.)

(обратно)

4

Впоследствии Наполеон сам подверг критике этот план.

«Эта первая диспозиция была серьезной ошибкой, — говорит он, — и именно она стала причиной того, что битва приобрела недостаточно решительный характер; следовало бросить Даву с четырьмя из его дивизий в прорыв между редутом левого фланга и Утицким лесом, направить за ним Мюрата с его кавалерией, обеспечить ему поддержку Нея с его вестфальцами, направив их к Семеновскому, в то время как Молодая гвардия двигалась бы эшелонами к центру обеих атак, а Понятовский в связке с Даву обошел бы правый фланг Тучкова в Утицком лесу. Мы обошли бы и в самом начале неудержимой мощью одолели бы левый фланг неприятеля, вынудив его переменить фронт и встать параллельно большой Московской дороге и Москве-реке, которая оказалась бы у него за спиной; в месте этого прорыва были лишь четыре слабых егерских полка, засевших в перелеске, так что успех был бы несомненным». (Жомини, «Политическая и военная жизнь Наполеона», т. IV, стр. 119 и след.) (Примеч. автора.)

(обратно)

5

Рассказ г-на Рене Буржуа. (Примеч. автора.)

(обратно)

6

«Если бы я преследовал их в течение ночи, как они это делали в отношении меня вечером 18-го, — говорит Наполеон в своих "Мемуарах", — с их армией было бы покончено. Я преподал им множество уроков, но и они, в свой черед, научили меня, что ночное преследование, каким бы опасным оно ни казалось победителю, имеет свои выгоды». (Примеч. автора.)

(обратно)

7

«В других кампаниях, — говорит Наполеон в своих "Мемуарах", — этот генерал занял бы в шесть часов утра позицию перед Катр-Бра, разбил бы и взял в плен всю --">