Иван Александрович Карышев - Жизнь, смерть и возрождение

голова и я всегда была голодна, а ручки и ножки у меня были как палочки. Да, я была больше похожа на паука, чем на ребенка.

Когда мне исполнилось пять лет, меня отвезли к моей матери и, когда она увидела меня, она вскричала:

— О Господи! я отдам, все, чтоб этого урода не видеть никогда, и зачем вы не уморили ее голодом!

Но я смотрела на мою мать и думала:

—Как она прекрасна! И как я ее люблю и если бы такая дама только раз меня поцеловала!

Но она не поцеловала меня. Какая-то старуха увезла меня в большой дом, где было много таких же детей, как и я. Все они были такие же больные, худые и еще много хуже меня. Там тоже было всегда холодно и скучно; мы все что-то работали, никогда не играли и не смеялись. Нас учили, лечили, но радостей у нас не было. О! как любила я всех этих детей, я им пела деревенские песни, я согревала их озябшие тела своим дыханием, и мне было так отрадно любить их и ласкать. Но они не, понимали этого, они были все такие странные. A те, которые нас учили, не любили нас, и не только приласкать, но и дотронуться до нас они часто боялись.

Но пока будет, я устала.

8-го июня 1900 г.

Мир вам, мои друзья. Вот как скоро вы вспомнили меня опять. Да, я очень рада вас видеть, так хорошо, когда дух и люди понимаю друг друга. Правда?

В последний раз я сказала, что меня отвезли в очень большой дом. Да, там жизнь была очень трудна. Но дети скоро забывают свои страдания; я стала скоро поправляться и привыкла. Я даже думала, что нет другой жизни.

Сначала мне было очень жаль маму Фавн, сестер, но скоро я и здесь освоилась, полюбила детей и привязалась к ним. Мы все были очень робки, но и у нас были свои радости и свои удовольствия. Здоровье мое поправилось; мой живот опал; только ноги были кривы и я никогда не могла скоро ходить.

Я очень любила маленьких детей и даже строгие учительницы и те полюбили меня; и даже начальница любила, хотя и называла меня маленьким уродом. Я принимала это за ласкательное слово и была за него очень благодарна. Так я росла до 16 лет. Больше нельзя было мне оставаться там. Я умела шить, вязать, готовить, читать, писать, мыть белье, кружева и много, много чего, так как все мы, выйдя из этого дома, должны была сами добывать свой хлеб. И вот, однажды, меня позвала начальница и сказала:

— Марта, куда ты пойдешь? — Вместо ответа я заплакала: куда я пойду? мне некуда было идти, у меня не было никого в мире. Тогда начальница сказала:

— Я знаю одну семью, иди туда, там есть маленький ребенок, ты будешь там бонной. — Я согласилась и благодарила ее.

Эта семья состояла из матери, отца и маленького больного мальчика, у которого не было ног. Он был страшно зол; кусая всех, всегда кричал и капризничал. И вот я должна была его нянчить. Мать и отец редко бывали дома; они возвращались только к ночи. Где они целыми днями пропадали — я не знаю.

Скоро мальчик этот полюбил меня, ибо я сумела его занять. Мне было это не трудно сделать. Да я сама полюбила и хотя часто мои руки отказывались носить, но я терпела боль, пересиливала себя и носила его и играла с ним.

Все меня в этом доме полюбили, отец и мать были рады за ребенка; я пела, играла и мальчик был весел. Но недолго он жил, он умер на моих руках. И опят я осталась без дела. Тогда господин сказал:

— Марта, хотите, я вас устрою в госпиталь? Вы так хорошо умеете занять больного. — И я поступила в госпиталь.

О! какая началась ужасная жизнь; и в то же время какая радостная и счастливая. Вот где было настоящее мое место, я с восторгом работала день и ночь, и сколько счастья было тут. Мои больные были для меня моими детьми, друзьями, и как я любила их, и как мне было весело и хорошо с ними.

Этот госпиталь был для самых бедных и несчастных. Их приносили прямо с улицы, и как я чувствовала их любовь, их бедность, их страдания. Все мое вознаграждение, все, что у меня было, я отдавала им. Ведь, госпиталь давал мне все, мне ничего не надо было. Доктора были злы и грубы, они не любили лечить; мне часто приходилось упрашивать их, и они меня хотя и ругали за это, но все-таки иногда слушали и помогали больным даже ночью.

Там были и другие бонны, но они не очень любили свое дело. Надо мной они даже смеялись сначала, но скоро и они полюбили меня, ибо я никогда не жаловалась на них и многое делала за них. Но скоро со мной случился удивительный факт: меня позвал старый доктор и сказал:

— Марта, одна очень важная и богатая дама больна, ей нужна сиделка, я ее лечу, и я вас туда --">