Даниил Владимирович Лучанинов - Судьба генерала Джона Турчина

Даниил Лучанинов СУДЬБА ГЕНЕРАЛА ДЖОНА ТУРЧИНА Роман

Ирине Владимировне — жене, другу, помощнику.

ПРОЛОГ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ БЫТЬ И ЭПИЛОГОМ

Хмурым, дождливым днем 1901 года по улицам Анна, провинциального города штата Иллинойс, двигалась похоронная процессия. Преодолевая шум проезжающих экипажей и звонкие выкрики мальчишек-газетчиков: «Англо-бурская война! Успешные действия буров!», наплывали строгие, мрачные такты траурного марша. Слышно было, как фальшивит, забегая вперед, валторна. Играла военная музыка. Прохожие останавливались посмотреть. Остановились на грязном тротуаре и два почтенных джентльмена — один высокий, худой, в стэтсоновской шляпе, другой низенький, толстенький, в котелке.

Им было видно, как постепенно приближается процессия, возникая из тумана, затянувшего глубину улицы. Впереди, желтея медью мокрых труб и вышагивая с торжественной медлительностью, шел военный оркестр. За ним солдаты-артиллеристы вели под уздцы четверку сытых, попарно запряженных лошадей, везущих пушечный лафет с простым дубовым гробом, на котором подрагивал и колыхался от толчков большой металлический, окрашенный в ядовито-зеленый цвет венок с черными лентами. Следом шла высокая, сгорбленная, скромно одетая старая дама в трауре. Поддерживаемая под руку седоусым мужчиной, она брела, спотыкаясь, наверно не видя ничего, кроме гроба на орудийном лафете. Порой старуха приподымала подол длинного черного платья, опасаясь его замарать, но, тут же, видно, забыв, вновь отпускала волочиться по грязи. Дождь иссяк, последние капли срывались с полей промокшей дешевой шляпки.

Затем, стараясь не расстраивать рядов, большой колонной шли седовласые люди с выправкой, которая чувствовалась и под штатской одеждой. Среди белых лиц мелькали темные, негритянские.

— А много народу провожают, — проворчал себе под нос высокий джентльмен. — И негры даже... Не знаете, кого хоронят, сэр? — задал он соседу обычный в таких случаях вопрос.

— Старого Джона, музыканта, — ответил тот, что был пониже.

— Это который выступал в ресторане «Золотой тюльпан»?

— Да.

— На скрипке пиликал?

— Да.

— Но позвольте, сэр, хоронят военного.

— Они был военным. И даже, говорят, генералом был.

— Генералом? — поднял брови высокий джентльмен.

— Да.

— Старый Джон — генерал?

— Да, сэр, генерал! — уже не скрывая удовольствия и от того, что может сообщить такую новость, подтвердил низенький джентльмен. — Видите, всё старые вояки провожают.

— Чудеса! — пробурчал высокий.

Низенький джентльмен подозвал пальцем пробегавшего мимо белоглазого негритенка-газетчика, купил у него свежую газету, где сообщалось об успехах буров, развернул перед собой и, просматривая на ходу, пошел дальше. Высокий постоял еще с минуту, глядя вслед тающей в тумане похоронной процессии, недоуменно покачал головой и зашагал в противоположном направлении.

Книга первая НЕМЫТАЯ РОССИЯ

Я видел рабскую Россию:

Перед святыней алтаря,

Гремя цепьми, склонивши выю,

Она молилась за царя.

Н. Языков

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО

1852 год. Санкт-Петербург. Академия Генерального штаба.

Вдоль беломраморного конференц-зала, под коринфскими капителями высоких колонн, протянулся ровный строй выпускников, завершивших наконец свои занятия. Одеревенелые офицерские лица по команде: «Смирно! Глаза налево!» — были обращены к распахнутым настежь белым двустворчатым дверям. В длинной неподвижной шеренге разномастных мундиров терялся парадный мундирный фрак артиллериста секунд-майора --">