Евгений Игоревич Токтаев (Инженер) - Осколки (СИ)

спит? Может он мёртв?

Чушь какая… Разве может бог умереть?

Может. Сегодня в Вавилоне умер бог.

Душно. Вступающая в свои права ночь не спешит даровать прохладу измученному городу. Иссушенная кожа жаждет живительного прикосновения ветерка, но на него нет даже намёка.

Солнце, наконец, коснулось горизонта, значит, всё-таки этот нескончаемый день завершится.

Человек, обозревавший бесконечные огни на правом берегу Евфрата с верхней западной террасы дворца Навуходоносора, медленно, с усилием провёл ладонью по лицу, стирая липкий пот. Повернулся и зашагал к лестнице, ведущей вниз. На пути ему не раз попадались стражи. Обычно суровые и невозмутимые, сегодня они смотрели ему вслед испуганно. Он их не замечал. Его путь был долог. Узкие коридоры, открытые террасы, лестницы. Наконец, он подошёл к неприметной двери, которую никто не охранял, открыл её и вошёл внутрь небольшой комнаты, слабо освещённой масляной лампой. Здесь почти не было вещей, только пустой стол прямо под квадратным световым отверстием в потолке. В дальней стене темнел проход в другую комнату.

Там, в её глубине поднялась человеческая фигура, невысокий едва различимый силуэт.

— Масло почти прогорело, — сказал вошедший мужчина, — не жутко в темноте сидеть?

— Солнце только зашло, — ответил мелодичный женский голос.

— Я думал, оно сдохло там, — буркнул вошедший, — не двигалось вообще. Все сегодня мрут, как сговорились…

Женщина выступила на свет. Невысокая, загорелая, черноволосая, она была просто сказочно красива. Возраста не определить. Вернее, всякий, незнакомый с ней, ни за что не угадал бы его. Скостил бы лет десять по меньшей мере, а то и все пятнадцать. А между тем женщине исполнилось уже тридцать три, совсем старуха по меркам местных варваров. Да и у эллинов бы ей пристало называться почтенной матерью пары взрослых сыновей. Сына она пока родила одного и было ему три года.

— Как ты можешь так… — голос женщины дрогнул.

— Я теперь многое могу, Таис, — сказал мужчина, — чего раньше не мог.

— Он… ушёл? — прошептала женщина.

— Да, — ответил мужчина.

Женщина закрыла лицо руками.

— Пойдём в спальню, — предложил мужчина, — хочу прилечь. Ноги, как свинцом налиты.

Он прошёл в тёмную комнату и тяжело опустился на ложе. Женщина подсела на краешек.

— Я слышала крики. Там, в восточном крыле, под садами. Будто его штурмовали…

— Они пытались. Мелеагр пытался. Кто-то из пехоты, я не уследил, кто, выкрикнул имя Арридея. Мелеагр притащил с собой на совет человек двадцать, и они все подхватили. Я уверен, сговорились заранее. Изобразили праведный гнев, будто мы намерены обойти бедного идиота.

— Кого вы хотели выбрать? — спросила Таис-афинянка, злой рок Персеполя.

— Неарх предложил Геракла. Первым. Но его не поддержали. Загудели недовольно. Потом Пердикка взял слово и предложил ждать, пока не родит Роксана. Если мальчик, он будет царём, а Пердикка при нём регентом до совершеннолетия.

— Почему Пердикка?

— Он хилиарх. Он принял перстень Александра. Да и самый родовитый из присутствующих. Не считая, разве что, Леонната.

— По приметам у Роксаны будет мальчик, — сказала Таис.

— Не будет… — буркнул мужчина.

— Почему?

Он очень долго не отвечал и Таис всем своим существом ощутила, как он подавлен.

— Пехота захотела Арридея. Не желают они ждать, и ребёнка варварки не хотят. То, что Арридей богами обижен, им наплевать. Они его и знать-то не знают. Им достаточно того, что кровь Филиппа в нём. А Мелеагр, конечно, роль регента при скорбном умом бедняге уже на себя примерил.

— И вы им возразили.

— Да. Так возразили, что чуть друг друга прямо там, возле тела неостывшего, резать не начали. В итоге вытолкали Мелеагра взашей. Он побежал в покои Арридея. Как все подумали. И я так же подумал. Мы не стали его преследовать. Не до того было. Я предложил разделить сатрапии.

— И вы рассорились теперь уже между собой, — предположила Таис.

— Нет, вполне мирно всё поделили, — буркнул мужчина, — вот только Мелеагр не к Арридею побежал, а к Роксане.