Александр Леонидович Струев - Царство. 1958–1960

подучи, а ты, — он уничтожающе посмотрел на Козлова. — С тобой просто не знаю, что делать! Ладно, тов. Брежнев, говори тост!

Громыхая стулом, Брежнев поднялся.

— Сейчас на дворе зима, валит снег, метёт вьюга, трещит мороз. Я хочу, чтобы зима была только снаружи, а внутри нас всегда светило солнце!

Тост Хрущёву понравился. Выпивали охотники нешуточно, правда, и закусывали на совесть — и сегодня объелись, что называется, до одури, не объелись, а обожрались.

— Съешь кусочек! — показывая на тарелку с лосятиной, упрашивал Малиновского Никита Сергеевич.

— Не могу, еле дышу! — несчастно отозвался военный.

— А рюмку?

— Выпить выпью! — Родион Яковлевич схватил рюмку, и, неожиданно проворно подскочив с места, провозгласил: — За самого меткого нашего охотника, за Никиту Сергеевича!

Все выпили, но к закуске не притронулись — не лезло!

— Убирайте! — глядя на остывшее мясо, велел прислуге Брежнев.

— Как думаешь, Родион, американцы на нас атомную бомбу сбросят? — задал вопрос Хрущёв.

— Не-е-е! — вмиг протрезвел министр обороны.

— Я опасаюсь.

— Американцы нас ненавидят! — покачал головой Леонид Ильич. — Да и англичане тоже.

— Сталин победой над Гитлером хвастался, а Черчилль в Крым ехать не хотел, хотел на Мальте союзников собрать, значимость свою демонстрировал, — припомнил Никита Сергеевич.

— Но всё-таки приехали в Ялту! — прогудел Малиновский.

— Надо как-то с ними сдружиться, с американцами, и с англичанами ближе стать. Да боюсь, не получится! — предположил Никита Сергеевич.

— У вас получится! — убежденно выговорил Брежнев.

— Ну, может. Ты, Родион, своих тряси, чтоб, если вспыхнет война, она нас врасплох не застала.

— Не застанет врасплох, ни при каких обстоятельствах!

— Через поляков я предложил создать в Европе безъядерные зоны, чтоб туда никто свои ракеты не ставил, но американцы навряд ли согласятся.

— Не согласятся, они везде свои ракеты тыкают! — подметил Малиновский. — Но и мы не дремлем, Генштаб, Никита Сергеевич, пять вариантов наступления разработал. Европу мы одним ударом перевернём! Танковым ударом! — уточнил маршал.

— Нам пока никого переворачивать не надо, время не пришло, — тёр лоб Первый Секретарь. — И про Китай, Родион, не забывай, с китайцами много вопросов зреет. Товарищ Мао Цзэдун ещё тот фрукт!

— Подтверждаю! Я в Пекине больше года военным советником просидел, — отозвался Родион Яковлевич.

— Мы, Родион, не только обороняться должны, но, ежели что, мгновенный отпор дать. Ежели что — тогда круши! — Хрущёва очень беспокоила возможность нанесения по России ядерного удара.

Страсти в Америке с каждым днём накалялись, кого только не пугали Советским Союзом — и богача, и простого человека. Безапелляционные высказывания маршала Жукова ещё больше осложняли и без того нервную международную обстановку, военный министр был слишком резок, да и политика СССР с точки зрения западных держав представлялась далеко не миролюбивой. После смещения с поста маршала Победы численность Вооруженных Сил стали урезать, основной упор делался на ракеты и атомные бомбы. В отличие от Жукова Малиновский не допускал публичных высказываний, не возражал и говорил только то, что велел Хрущёв, лишь по сокращению армии нет-нет да жаловался, мол, куда торопимся?

— Армия в копеечку обходится! — ворчал Первый.

— Тут уж, Никита Сергеевич, ничего не поделаешь, не будет армии — не будет социализма!

— Двух миллионов солдат вполне хватит! — стоял на своём Хрущёв.

— Но никак не меньше! Я бы просил оставить два с половиной миллиона. Опасность со стороны Америки большая, вы сами говорите, — доказывал Малиновский.

— Подумаю про армию.

— У нас в руках космос, а это значит, что технически мы американцев опережаем! — высказался Брежнев. — Не решатся в такой позиции американцы нападать!

Никита Сергеевич смотрел одобрительно.

— Сейчас жилье людям раздаём, рождаемость вверх пошла.

— Тут ты, Лёня, прав. Нам бы миллионов сто нарожать, тогда б все дела переделали!

— И я за рождаемость! — разошёлся Леонид Ильич. — В этом деле народ поддержать надо, многодетным разные льготы давать.

Хрущёв развернулся к Малиновскому:

— Как там наши полководцы, не вякают?

— Шёлковые.

— Шёлковые не шёлковые, а надо б их причесать, уж больно ретивые!

— Приказывайте!

— Ерёменко, Штеменко, Желтов, --">