Петр Васильевич Лебеденко - Холодный туман

Петр Лебеденко Холодный туман

Роман

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

1

Шли последние минуты тысяча девятьсот сорок первого…

Пурга крутила снежные смерчи, неистовый ветер в клочья рвал тучи на черном небе, оттуда на мгновение проглядывали заледенелые звезды и тут же исчезали, и тогда земля снова погружалась в густой зловещий мрак, а недалекая тайга выла зло, остервенело, и казалось, что вот и наступил конец света, что налетевший ураган сметет все на своем пути и ничего живого на земле не останется: ни людей, ни птиц, ни деревьев — мертвая планета будет безмолвно удаляться в бесконечное мироздание, и в такой же бесконечности времени память о ней исчезнет навсегда.

Командир эскадрильи летного училища капитан Петр Дмитриевич Шульга уже в который раз, набросив на плечи кожаный реглан с меховой подстежкой, выходил на облепленное снегом крыльцо и, держась за перила, с тревогой вслушивался в вой пурги, на чем свет клял разыгравшуюся непогоду, уже четвертый день подряд исключающую всякую возможность возобновить полеты, и хотя сознавал, что ничего поделать не может, так же как не может ни в чем себя обвинить, это его не успокаивало: он вдруг начинал чувствовать себя ненужным здесь человеком, отсиживающимся в глубоком тылу в то время, когда там, за тысячи километров от этого сибирского городка, притулившегося у самой тайги, бушует война, каждый час пожирая неисчислимое количество жертв, калечит судьбы людей, где в огне и дыму исчезают города и деревни, фабрики и заводы — все, что не только потом, но и кровью создавалось годами.

Капитан Шульга знал: фронту позарез нужны летчики, там каждый человек на счету, немецкая авиация господствует в воздухе не только потому, что у немцев значительно больше боевых машин, но и потому, что в наших авиационных частях не хватает авиаторов, некем заменять погибших, и создается заколдованный круг: чем чаще погибают советские летчики, тем ощутимее становится превосходство немцев.

Чем больше капитан Шульга об этом думал, тем острее начинал испытывать дневную боль, которая надолго отнимала у него волю, и капитана Шульгу попеременно охватывала то ни с чем не сравнимая ярость, то опустошавшая все его существо апатия, снова сменявшаяся яростью. Какого черта его, опытного летчика-истребителя, держат здесь как какого-нибудь заштатного офицеришку, ни на что больше не способного, кроме как командовать учебной эскадрильей, проводить разборы полетов, вдалбливать нерадивым курсантам основы ведения боя — и так далее и тому подобное! Сколько рапортов он написал с просьбой отправить его на фронт, но результат один и тот же: «По возможности просьба ваша будет удовлетворена».

Однако проходил месяц за месяцем, но не было видно, что такая возможность скоро появится, она, по мнению капитана Шульги, даже не маячила на горизонте. «Там, — думал капитан, — один за другим погибают мои друзья, и порой мне кажется, что вместе с ними и я ухожу в небытие…».

Изредка из штаба училища поступали приказы: «Откомандировать в действующую армию в распоряжение энской воздушной армии двух-трех опытных летчиков». Капитан Шульга говорил начальнику штаба эскадрильи Мезенцеву: «У меня нет неопытных летчиков. Откомандировывайте преимущественно бездетных».

Кое-кто удивлялся и даже роптал: «Почему командир эскадрильи капитан Шульга полностью передоверил вопросы откомандирования летчиков на фронт своему начальнику штаба? Неужели ему безразлично, кто уйдет из эскадрильи и кто останется? Неужели судьба каждого летчика его не трогает и не волнует?»

Однако все обстояло значительно сложнее. Вряд ли судьба летчиков трогала и волновала кого-нибудь так, как капитана Шульгу. Но при всем желании он не мог перебороть одной своей слабости, о которой никто не догадывался. Ему казалось, что посылая летчика на фронт и сам оставаясь в тылу, он поступает безнравственно, бесчестно… Почему кто-то должен идти в бой вместо него? Почему? Проще, всего, думал он, распоряжаться судьбами других, застраховав от неожиданностей свою собственную судьбу. Не станет же он перед строем объяснять, что его судьбой распоряжаются другие, что он с самого начала войны один за другим подает рапорты с настоятельной просьбой послать его в действующую армию, а ему все время отвечают: «Здесь тоже действующая армия. Здесь тоже фронт».

--">