Вячеслав Леонидович Кондратьев - День Победы в Чернове

— пусть лежит до лучших времён.

Вечерами достаю карту. Тех памятных деревень нет на ней. Но село Бахмутово есть. От него и танцую. До него можно доехать на машине, но это же не туристическая поездка. Надо пешком, пешком пройти до этих мест. И я решил ехать поездом до станции Чертолино, что в двадцати километрах ото Ржева, а оттуда уже пройти к моим деревням. Прикинул по масштабу — тоже километров восемнадцать-двадцать.

Помня весеннюю дорогу обратно, представляю, что в полуботиночках её не пройти — надо покупать сапоги. Синие диагоналевые галифе у меня чудом сохранились — валяются где-то в чулане. Достал, померил, вроде впору, брюшка я себе не отрастил. Приготовил я и этюдник, нарезал грунтового картона — наверно, захочется пописать. Пришлось купить и рюкзак. Избалованный машиной, я таких вещей не имел. В общем, я почти готов. Наметил срок — День Победы. Пришлось сбегать на Рижский вокзал и узнать, останавливается ли поезд на станции Чертолино, — останавливается. Все эти приготовления я делаю с трепетным чувством ожидания чего-то большого и важного, что даст мне эта поездка.

Эти деревни, которые мы брали и не смогли взять, снились мне почти десять лет, снятся и сейчас, только редко… Пройти по той земле — значит погрузиться в прошлое, пережить снова необычайно трудное, но великое. Да, пожалуй, великое, потому как это было преодолеванием себя ради главного… Может быть, потом, в мирной жизни, мне и не хватало вот такого главного стержня, а жизнь стала крутиться по маленьким орбитам, без взлетов и парений, а так — день за днём в повседневности мелких дел и забот.

От четырёх Лид никакого ответа я пока не получил, да и, сказать по правде, не особенно о них думал.

Огромному подрамнику, на котором плакат, места в комнате, конечно, нету. Отношу его на чердак. Там пылится многое из того, что задумано, сделано, порой недоделано, и которое не нашло признания и применения, Иногда захожу туда, расставлю всё и смотрю.

Смотрю с грустью, потому как не сумел я, не смог выразить то, что хотелось… Может быть, сам жанр плаката не даёт возможности. Для отражения войны, наверно, нужна живопись, а я не живописец. Сколько раз пытался я написать солдатские глаза перед боем — сколько в них всего! — не получилось… Ухожу с чердака всегда каким-то разбитым, в тоске тянет промочить горло, что и делаю. Плетусь на Сретенку…

В первые годы войны на этой узкой, но многолюдной улице довольно часто встречались однополчане по кадровой. Призывались мы Дзержинским военкоматом, а потому Сретенка была как бы главной улицей нашего района. В каждом переулке тогда стояли палаточки «Пиво-воды» и около них обязательно встретишь кого-нибудь из ребят. Сейчас всё реже и реже… Кто получил квартиру в новом районе, а кто и… Пораненные же все, да не по одному разу… Да и времени прошло с войны уж немало.

Помню, как подвёл меня один из моих однополчан — Иван Карпов, по прозвищу Слон… Шёл я по Сретенке с одной долговязой девицей, генеральской дочкой, с которой только что начал развиваться у меня роман, как подошёл ко мне опухший, одетый в какую-то сменку Карпов и несмотря на мои отчаянные подмаргивания, осипшим басом попросил десятку, я, конечно, дал. Девица сделала строгие глаза и поджала губы. Когда же попытался взять её под руку, она брезгливо отодвинулась… Ну а я не стал ей рассказывать, что Ванька Карпов провоевал всю войну в пехоте, четырежды покалечен и имеет три «Славы». Бог с ней! Не буду же я ради неё чураться своих фронтовых ребят, кто бы они ни были и что бы с ними ни случилось… Так и закончилось на этом наше знакомство.

На Первомай пригласила Дина… Связь наша потихоньку затухает, и она теперь завлекает меня интересными знакомствами. Сказала, что будет какой-то растущий и «дико» талантливый актёр с женой. Но мне идти что-то не захотелось…

Около одиннадцати раздался телефонный звонок. Наверно, кто-то из приятелей, подумал я, но в трубке услы-шалось:

— Говорит Крашенникова…

— Которая? У меня их четыре, — ответил я.

На другом конце провода недоумённо замолчали, а потом тот же голос растерянно спросил:

— Разве не вы послали мне открытку?

— Я… Но я не знал вашего отчество, и в справочном мне дали четыре адреса.

— Понимаю… Я только что приехала из командировки. Поэтому не могла позвонить вам раньше. Мне надо вас увидеть. Куда мне приехать и когда? — Голос взволнован и в то же время решителен.

— Ну зачем же вам? Я --">