Владимир Николаевич Козловский - Ищу свою звезду

Дорогим друзьям, летчикам партизанских тылов, посвящаю　

ВЕРНОСТЬ Роман

Пролог

Еще через минуту светлое пятнышко показалось под косогором у леса, метнулось вдоль темного частокола елей и скрылось в густых зарослях.　

Выскочив на узкую тропку, лыжник поправил пуховую с голубым махром шапочку и побежал дальше с завидной быстротой и легкостью. По-видимому, он знал и лес и тропинку, движения его оставались одинаково четки и там, где запорошенная снегом лыжня шла напрямую, и там, где она петляла по-заячьи..　

Выбрасывая перед собою легкие палки и упруго, подтягиваясь на них, лыжник без труда, играючи, идет по тайге. Узкие и длинные, покрытые бесцветным лаком беговые лыжи слились со снежной поверхностью, кажется — лыжник плавно летит над землёй. 　

Полудикая карельская тайга — мать смелых охотников. С детства она ставит их на лыжи, приучает к большим переходам, опасным крутым спускам, закаляет в них выносливость и дерзкую удаль. С детских лет не расстаются они с ружьем.　

Но лыжник идет налегке, без ружья и патронташа. И если бы случайный путник повстречал его сейчас, он без труда определил бы, что это не охотник идет по свежему следу зверя, не физкультурник на очередной прогулке, а скорее осторожный, убегающий от преследования вор. Тишину леса, угрюмого и мрачного, нарушает лишь еле слышное поскрипывание снега да треск изредка попадающего под лыжи валежника. При каждом громком треске валежника лыжник пугливо осматривается и быстрее выбрасывает вперед бамбуковые палки.

Наконец густые, заполнившие тропинку заросли расступились, и впереди открылось широкое, уходящее в глубь сумерек снежное поле. В мутной пелене проявились огоньки селения.　

— Сулаж-Гора,— сказал лыжник и, будто испугавшись своего голоса, резко обернулся.　

Странное опасение лыжника оказалось напрасным. Впереди — широкий белый плес огромной безлюдной долины, сзади — настороженная тайга. Человек на лыжах не передохнул, не пошел на приветливые огоньки селения, а с прыжка круто повернул вправо и поспешно стал обходить светящиеся точки.　

Далеко обойдя жилое место, лыжник остановился, щелкнул портсигаром, зажег спичку. Огонек на миг осветил выбившиеся из-под шапочки светлые волосы, резко очерченное лицо. Закурив, лыжник побежал дальше. Движения его по-прежнему были легки, словно позади не было продолжительной, в несколько часов, гонки.　

На пути среди густого березняка вырастают каменные валуны. Темные и голые, они высятся среди снегов, напоминая пороги в пенных водах реки.　

Вдруг где-то далеко в тайге залаяла собака. Лыжник вздрогнул, застыл на месте и долго-долго стоял недвижим. Затем обошел островерхую, как башенный шпиль, скалу и вдруг, резким прыжком отскочив в сторону, грудью упал в снег. Лай послышался ближе, заставив лыжника плотнее прижаться к колючему насту, затаить дыхание. Но вот собака успокоилась, лыжник поднялся на ноги и снова бесшумно побежал по тропинке.　

Сжавшись в белый комок, лыжник проскользнул под низко склонившимися над землею ветвями и выпрямился. У ног его лежал крутой склон, совершенно голый, и только в конце его, далеко внизу, при матовом свете луны едва виднелась темная полоса леса, в глубине которого красным глазком светил огонек. 　

— Наши,— прошептал лыжник,  оправил лямки рюкзака, вольно выбросил вперед палки и с силой оттолкнулся ими. Белая тень упала вниз и растаяла на склоне.　

В тайге гулко грохнул выстрел, за ним второй, третий, и почти одновременно к елям, откуда только что вырвалась светлая тень, выехали на лыжах два одетых в военную форму человека. В их руках были винтовки.　

—Опять ушел?　

—Ушел, гад.