Леонид Петрович Хомутов - Штурманы

Штурманы

Об авторе

Одиннадцатилетним мальчишкой в июне 1941 года Леонид Хомутов проводил на фронт отца — командира запаса, и ждал его с победой каждый день, но так и не дождался. В 1943 году ушел на фронт старший брат, который погиб при штурме г. Глогау.

С тех пор Леонид твердо решил, что станет военным человеком. После окончания школы он поступил в авиационное училище, которое окончил с отличием, и стал штурманом.

Почти тридцать лет отдал он авиации. Семнадцать лет летал, потом преподавал в училище, обучая курсантов сложному делу самолетовождения.

Одновременно он увлекся литературой. И не просто увлекся — ему самому захотелось рассказать о мужественных защитниках неба. Первый рассказ Леонида Хомутова был напечатан в газете «Красный боец» и получил премию. Потом его статьи и рассказы появлялись в газетах, в журнале «Авиация и космонавтика», в сборнике «Человек и стихия».

И вот перед нами первая книга Л. Хомутова. Автор хорошо знает дело, о котором пишет, знает людей, посвятивших себя нелегкой профессии военного штурмана. Хотя самому ему не пришлось принять участие в войне, кажется, что автор сам видел, пережил все, что происходит с его героями.

…Леонид Хомутов расстался с небом, но его книга говорит, что он по-прежнему в боевом строю, по-прежнему отдает свои силы любимому делу — авиации.

Вл. Туболев,

штурман, писатель

Главный ориентир

Разрешите представиться: Владимир Ушаков — курсант-выпускник. О чем мечтаю? Стать настоящим летчиком. А пока выполнить успешно самостоятельный маршрутный полет…

Летом в день полетов, когда работаем в первую смену, в 3-00 уже завтракаем в безлюдной полутемной столовой. Переодеваемся в комбинезоны и не спеша, ротной колонной, с планшетами на боку идем на аэродром… В этот момент солнышко, красное, нахмуренное, только-только вылезает из-за горизонта. Приходим мы всегда первыми, и напротив штаба полка ожидаем летный состав. Затем получаем парашюты и, сгибаясь под их тяжестью, идем, покачиваясь, на стоянку.

А там, снимая чехлы, ползают по крыльям и фюзеляжам мотористы и механики. В кабинах самолетов хлопочут трудяги-техники. Зарядив парашюты и разложив их по кабинам, выпрыгиваем из самолета и идем проворачивать винты. Длинные холодные лопасти, похожие на лезвия мечей, «обрезая» ладони, едва поддаются. Лопасть за лопастью перехватываем и прокручиваем, и вот уже разносятся по стоянке гулкие хлопки-выстрелы. Вырываются из выхлопных труб голубоватые облачка дыма. Чих! Чах! А затем ровный, мощный, басовитый рокот заполняет пространство, враз оглушая людей.

Нахлобучив пилотки на головы и придерживая их, чтоб не сдуло струей воздуха, наклонившись в сторону работающего двигателя, мы бросаемся к люкам и скрываемся в них. В кабине проверяем аппаратуру под током. После пробы двигателей открываем створки люков и начинаем подвешивать «чушки». Трудная это работа. До пота. Конечно, есть лебедка, но с ней дольше возиться. Наконец-то люки закрыты. Осталось доложить командиру, получить последние указания на построении и марш-марш на взлет, навстречу солнцу и ветру…

Недолго мне пришлось быть в радостно-тревожном настроении.

Перед запуском и выруливанием на старт около самолета в сопровождении инструктора лейтенанта Леши Шитова появился штурман полка — гроза курсантов майор Рябоконь. Дурная слава шла о нем: некоторых он отстранял от полетов, других наказывал, третьим наставил двойки и тройки. После посадки он проводил двух-трехчасовые разборы-разносы. С ним боялись летать…

Сухощавый, выше среднего роста, с впалыми землистыми щеками и тонкими губами, он цепко и холодно оглядел меня.

— Покажите документацию.

Я поспешно расстегнул планшет, достал карту, план полета, бортовой журнал.

Майор внимательно просмотрел документы и, возвращая, сказал:

— Почему не записаны время полета и путевые углы в плане?

— А разве это обязательно?

Глаза Рябоконя на мгновенье --">