Коллектив авторов - Народные герои

стало ясно: работать придется в неимоверно трудных условиях. Свое водворение в древнем украинском городе захватчики отметили кровавым террором. В первый же день оккупации более ста патриотов были повешены на балконах зданий, деревьях и фонарях центральных улиц. Вскоре это число возросло до тысячи.

В декабре гитлеровцы расстреляли 16 тысяч человек. Разгул фашистов крайне усложнял обстановку в городе и деятельность подполья. Однако в том и состояла задача обкома и Бакулина лично, чтобы заставить врага отступить перед яростью всенародной борьбы, какие бы трудности на пути ни возникали. А они возникали иногда совершенно неожиданно.

Тогда, в кабинете Епишева, Бакулин, говоря о Михайловском, не кривил душой. Он действительно не сомневался в нем, хотя и знал, что профессор — человек с далеко не безупречным прошлым. По происхождению — дворянин. Октябрьской революции не понял и не принял. Воевал против Советской власти. И все-таки после окончания гражданской войны Советская власть, учитывая раскаяние и обещание честно трудиться, простила профессора Михайловского. И как казалось Бакулину, он старательно оправдывал это доверие.

При эвакуации института Михайловский заявил, что из-за болезни — а здоровьем он и в самом деле не мог похвастаться — уехать не в состоянии, и предложил в случае захвата немцами Харькова воспользоваться его квартирой — его-де прошлое будет служить своеобразной охранной грамотой. Более того, он настоял использовать свой профессорский дом в качестве базы продовольствия. Доводы выглядели убедительно, и Бакулин, поблагодарив коллегу, согласился. Вскоре на квартиру Михайловского привезли муку, сахар, концентраты, ценности.

Однако после прихода гитлеровцев состоялся неожиданный разговор, поразивший и поставивший Бакулина в тупик.

— Вы читали объявление о регистрации паспортов? — нервно спросил Михайловский.

— Читал. Ну и что?

— Как что? — округлил глаза Михайловский. — Ведь за отказ — расстрел!

— А я и не собираюсь отказываться, — спокойно произнес Бакулин. — У меня вполне надежный документ. Я Буркун Иван Иванович, преподаватель Основянской школы, беспартийный. Вам нужно только сказать в бургомистрате, что я ваш старый приятель, дом которого разрушен бомбой, и вы приютили меня.

— Никакого Буркуна я не знаю и знать не хочу! — выкрикнул Михайловский.

В глазах его были страх и растерянность.

— Но в чем все-таки дело? — стараясь быть спокойным, спросил Иван Иванович. — По-моему, вы сами предложили мне свою квартиру. Что изменилось?

— Обстоятельства изменились, батенька. Ни я, ни моя жена не желаем валяться с дыркой в черепе или болтаться на балконе в пеньковой петле…

Бакулин понял: спорить, взывать к совести было бессмысленно и небезопасно. Оставалось одно: уйти на другую квартиру. Но на какую?

Бакулин имел несколько паспортов. Самая надежная версия была разработана по паспорту Ивана Ивановича Буркуна. Беспартийный, из-за болезни в армии не служил. Работал учителем математики в провинции. Вызван в Харьков. Последнее место работы — школа в пригороде, на станции Основа. Проверке это не поддавалось, так как школа была разрушена прямым попаданием авиабомбы, школьные документы сгорели.

Паспорт, трудовая книжка, справки надежные. Но при одном условии: в паспорте должен стоять штамп бургомистрата. А для этого нужна квартира, хозяева которой согласились бы прописать его у себя. Адреса у Бакулина, конечно, были, но подыскивать квартиру нужно было только через связных.

Иван Иванович направился на Технологическую улицу (ныне улица Фрунзе), где жила оставленная в подполье обкомом Наташа Даньшева.

Даньшева была дома, и Бакулин сразу же попросил ее разыскать Евгению Барановскую, работавшую до войны начальником цеха на заводе «Свет шахтера».

Несколько часов спустя Наташа привела худенькую женщину с тяжелой косой, уложенной вокруг головы. Это и была Евгения Сильвестровна Барановская, или просто Женя. С того момента с помощью Жени и Наташи Бакулин начал восстанавливать нарушенные связи.

Первым на квартире Даньшевой, где несколько дней жил Бакулин, появился Антон Макарович Китаенко — основной секретарь Железнодорожного подпольного райкома партии. Неутомимая Женя разыскала его на улице Котлова. Китаенко жил на квартире своей связной Полины Омельченко, выдавая себя за ее мужа.

Антон Макарович, мастер цеха кондитерской --">