Валерий Николаевич Тарасов - «Абвер» ищет связь

с опущенными плечами и длинным острым носом.

Чекисты решили провести подворный обход центра города, но в это время в Управление пришла взволнованная секретарь партийной организации универмага М. И. Рожкова и показала листовку, обнаруженную сотрудниками магазина на дверях служебного буфета. Написана она была теми же печатными буквами. Круг поиска сужался — к служебному буфету посторонний не мог проникнуть незамеченным.

И вот перед следователем сидит худощавый мужчина в черной косоворотке. Тонкие губы напряженно сжаты, рука нервно касается седых волос над узким скошенным лбом, резко выделяется острый, длинный нос...

— Ну, что ж, гражданин Мышкин, вы по-прежнему утверждаете, что не писали этих листовок?

Из-под набухших век за каждым движением следователя настороженно следят серые глаза.

— Слышал, как вы заставляете признаваться невинных людей. Со мной не получится. Все эти бумажки я вижу в первый раз.

— Надеюсь, вы, гражданин Мышкин, не имеете претензий к следствию.

— Пока нет.

— Обещаю, что и в дальнейшем у вас не будет повода. А вот правду я вам советую рассказать. Чистосердечное признание — первый шаг к раскаянию.

— Мне не в чем раскаиваться.

— Тогда перейдем к сухому языку документов. Посмотрите, эту автобиографию вы писали собственноручно?

— Что ж, я, по-вашему, соседа просил.

— Так вот, как бы человек не изменял свой почерк, даже если он будет писать не правой, а левой рукой, характерные особенности остаются.

— Какое это имеет значение. Листовки писал не я.

— Тогда познакомьтесь с актом графической экспертизы. Специалисты приходят к единому мнению — автобиография и листовки написаны одним человеком.

— Вранье... Дайте посмотреть...

— Пожалуйста.

— Они могут ошибиться.

— Когда графологи сомневаются, они так и пишут, а здесь, как видите, утверждение, не вызывающее сомнений... Кроме того, мы подготовили вам встречу с людьми, которые видели, как вы наклеивали листовки на заборы, и пытались вас задержать...

Каждое следствие — психологическая дуэль, в которой противник пытается использовать малейший шанс для своего спасения, даже если он, как говорится, зажат в угол неопровержимыми уликами и свидетельскими показаниями...

Федор Николаевич Мышкин, заместитель заведующего складом универмага, пытался выиграть поединок, даже когда был опознан свидетелями и уличен другими неопровержимыми доказательствами. Но однажды, в конце допроса, он все-таки сорвался:

— Да, я писал... Писал эти листовки... Я был задавлен жизнью... Я на базаре крал с прилавков лук, картошку — все, что мог... Мои дети умирали с голода... Нечем было топить и я крал у соседей дрова... Я обозлился на всех, и на советскую власть в первую очередь... У меня в жизни была мечта, и я надеялся, что она сбудется. Надеялся до 1919 года...

— Почему именно до 1919-го?

— Когда вы разбили белую армию.

— И что за мечта, если не секрет?

— Я шел к ней много лет. В 1903 году я был мальчиком на побегушках у купцов, а через год стал приказчиком. Служил в торговых фирмах Смирнова и Морозова, был на хорошем счету и вскорости мечтал открыть свой магазин. Революция лишила меня всего...

— Зачем же так мрачно, гражданин Мышкин. К советской власти у вас не должно быть претензий. После ухода белых вы пришли добровольно в губернскую милицию и вскоре стали заместителем начальника по хозяйственной части. Не понравилась работа — уехали на Алтай. Через несколько лет снова вернулись в Новосибирск. Вас назначили заведующим крупным отделом Сибкрайсоюза, в 1935 году вы перешли заведующим отделом в Золотопродснаб...

— Я мечтал иметь собственное дело.

— Этой возможности вам не дала советская власть и вы на нее кровно обиделись?

— Я сказал, меня обозлили голод и притеснения моей семьи.

— В деле есть показания вашей жены, она рассказывает, что все эти годы вы жили лучше многих других семей. А вот о притеснениях она умолчала... Но мы выяснили, семья действительно терпела притеснения, жила в постоянном страхе... От вас, гражданин Мышкин.

— Врет жена, я на свои кровные детей выучил, а они сейчас отцу рубля не могут прислать.

— Детей ваших вырастила советская власть. Может, вы станете утверждать, что смогли бы дать им высшее образование, работая приказчиком?

— Я бы их научил верному делу.

— Обкрадывать покупателей?

— Хороший торговец никогда плохо не жил.

— Дети ваши на --">