Александр Александрович Тамоников - Бросок из западни

Вообще-то «охотники» устойчивые к опрокидыванию, но в силу низкой осадки качка на них ощущалась невероятно.

Это сказывалось на самочувствии экипажа, устойчивости работы двигателя, да и вообще на порядке в каютах. С такой качкой с мест срывало все, что даже было закреплено обычным порядком. Парамонов приказал рулевому сменить курс и идти носом на волну на малых оборотах. Сейчас «охотник» с бортовым номером 505 шел на юго-запад, удаляясь от родных берегов и района боевого патрулирования. Штормовой океан не для таких судов, но лейтенант верил и в судно, и в экипаж.

Чужую субмарину Парамонов заметил первым из всех, кто был в ходовой рубке. Но на подлодке советское судно, кажется, увидели давно. То ли у японцев была какая-то поломка, то ли они шли на дизелях, чтобы подзарядить аккумуляторы. Даже в шуме шторма выстрел палубной пушки был хорошо различим. Первый фонтан воды поднялся возле левого борта.

– Боевая тревога, – крикнул лейтенант, – расчетам занять места…

Парамонов не успел договорить. Яркая вспышка на носу на миг ослепила его и рулевого. Палубный настил вспучился горбом. Несмотря на шторм, Парамонов слышал, как топают ноги моряков, как на палубе уже расчехляют 45-мм пушки и крупнокалиберные ДШК. Отвечать на выстрелы врага или не отвечать, такой вопрос перед командиром не стоял. Его судно подверглось атаке в нейтральных водах, и он обязан был защищаться, защищать экипаж, эту маленькую территорию Родины, маленький ее кусочек.

Резкий поворот руля, чтобы уйти от нового попадания, но катер отреагировал очень вяло, едва развернулся. В носовой отсек судна, развороченный снарядом японской подлодки, хлестала вода. Судно сохраняло плавучесть, но маневренность его значительно упала. Выполнив команду «лево на борт», рулевой стал неистово крутить штурвал. Еще один снаряд разорвался в стороне, окатив палубу и матросов потоком воды. Стала бить пушка «охотника», не умолкая, работал ДШК. Но при таком волнении попасть в цель было очень сложно. Еще столб воды возле самого носа – и матрос-пулеметчик повис на рукоятках пулемета. Откуда-то выскочила Галина и бросилась к раненому. Она, едва удерживаясь на ногах, сняла матроса с пулемета и уложила на палубу.

– Куда? – заорал что есть мочи Парамонов и кинулся из рубки на палубу.

Еще один взрыв! И взрывная волна ударила лейтенанта в спину, как кувалдой. Все перевернулось перед глазами, он схватился руками за морскую тужурку Васильевой, но пальцы только скользнули по толстому черному сукну. Еще один взрыв. Даже через закрытые веки Парамонову показалось, что он увидел огненную вспышку. А потом соленая вода хлынула ему в горло. Отплевываясь и кашляя, он стал грести руками, пытаясь выплыть из пучины. Спасательный жилет, который во время боевого похода надевали все моряки на катере во время несения вахты или при объявлении боевой тревоги. Не было жилета только на Галине, вспомнил лейтенант и потерял сознание.

Парамонов пришел в себя от холода. Вода то и дело попадала в рот, и он кашлял. И только когда сознание чуть прояснилось, лейтенант понял, что его рука что-то сжимает. Так сильно, что он не чувствовал своих пальцев. Он открыл глаза. Небо было не над головой, а сбоку, и в лицо плескалась вода. Почему я в таком положении, ведь на мне спасательный жилет? Наконец удалось открыть глаза больше, и тогда он видел рядом с собой что-то большое и черное. И в это черное он вцепился пальцами.

Черный флотский бушлат и растрепанные мокрые волосы. Когда же он успел схватить Галину, как же не выпустил, даже в бессознательном состоянии? Он держал Галину за ворот бушлата под подбородком и прижимал ее к себе спиной. Поэтому она не захлебнулась, поэтому он сам плавал в таком странном положении. Убрав с лица Галины волосы, лейтенант стал трясти женщину, звать голосом. В какой-то момент он испугался, что Васильева мертва, но тут послышался ее стон. Парамонов прижал женское тело к себе плотнее и отпустил пальцами ее бушлат. Пальцев он не чувствовал. Надо шевелить кистью, надо сжимать и разжимать пальцы.

Парамонова мутило от покачивания на волнах и от контузии. Он боялся, что снова потеряет сознание и тогда уж точно не удержит любимую женщину. Где катер, где ребята? Неужели японцы сожгли его, потопили? Или унесло волнами? А потом спиной лейтенант ударился обо что-то массивное и жесткое. И он услышал --">