Владимир Яковлевич Ленский - Искупление

убить человека, и она это сделала?.. Вот эти руки только что ее обнимали, эти губы прижимались к ее губам, эти глаза смотрели на нее с такой нежностью и любовью -- и уже ничего нет?..

Володя сидел на диване, как дитя, покорный и беспомощный; он точно говорил ей: хорошо, пусть я умру, если ты этого хочешь... Что-то горячее, бурное колыхнулось и поднялось в груди Мирры, она не могла дышать и только беспомощно, как рыба на суше, открывала рот. Что она сделала?.. Из ее горла вырвалось короткое рыдание, и она бросилась к Володе и стала тормошить его, повторяя, как безумная, с отчаяньем и страстью:

-- Боже, Боже!.. Милый, родной!.. Ведь я люблю тебя! Люблю, слышишь?..

Но Володя ничего не слыхал и глубоко безразлично молчал. Он постепенно холодел; уже неприятно и жутко было прикасаться к его лицу и рукам, уже веяло мертвым холодом от всего его большого неподвижного тела. Мирра затихла, выпрямилась и, со страхом глядя на него, попятилась к двери.

Она не помнила, как добежала до своего дома и поднялась по лестнице. Не снимая ни шубки, ни галош, она прошла мимо горничной, открывшей ей дверь, прямо в гостиную и оттуда -- в кабинет, к мужу. Данский, сидевший у стола, при ее появлении испуганно поднялся и уставился в нее своими удивленными глазами.

Мирра не могла говорить; она шевелила губами, раскрывала рот -- и из ее груди только вырывалось клокотание слез. Она вынула из муфты свои маленький револьвер и бросила мужу. Он нагнулся, поднял его и вертел в руках, вопросительно, с недоумением глядя на жену.

-- Я... я хотела... -- бормотала Мирра, задыхаясь от рыданий, и вдруг крикнула не своим голосом. -- Я убила его!.. О-о!.. -- Она вся согнулась, теряя силы и громко зарыдала. -- Он там... лежит мертвый... И... и... я не знаю...

Она хотела сказать, что он был ей дорог, что она любила и только теперь, когда его не стало, поняла это. Но она ничего больше не могла сказать. Какая-то темная волна набежала на ее сознание, она пошатнулась, взмахнула руками и упала навзничь, потеряв сознание...

Данский стоял точно в столбняке, боясь подойти к ней: она была овеяна сверхчеловеческим, сделавшим ее для него чужой и неприступной...

----------------------------------------------------

Впервые: журнал "Огонек", No 6, 1915 г.

Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.

--">