Варлам Тихонович Шаламов - Воскрешение лиственницы
Название: | Воскрешение лиственницы | |
Автор: | Варлам Тихонович Шаламов | |
Жанр: | Советская проза | |
Изадано в серии: | Колымские рассказы | |
Издательство: | Художественная литература, Вагриус | |
Год издания: | 1998 | |
ISBN: | 5-280-03163-1, 5-280-03162-3 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Воскрешение лиственницы"
Варлам Тихонович Шаламов (1907 — 1982) не увидел изданными свои колымские рассказы. Трагическая судьба — двадцать лет тюрем и лагерей — надолго отодвинула знакомство читателя с его прозой.
Читаем онлайн "Воскрешение лиственницы" (ознакомительный отрывок). Главная страница.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Варлам Шаламов
ВОСКРЕШЕНИЕ ЛИСТВЕННИЦЫ
Моя книга «Воскрешение лиственницы»Посвящена Ирине Павловне Сиротинской.
Без нее не было бы этой книги
Тропа
В тайге у меня была тропа чудесная. Сам я ее проложил летом, когда запасал дрова на зиму. Сушняка вокруг избы было много — конусообразные лиственницы, серые, как из папье-маше, были натыканы в болоте, будто колья. Избушка стояла на пригорке, окруженная стланиковыми кустами с зелеными хвойными кисточками — к осени набухшие орехами шишки тянули ветви к земле. Сквозь эти стланиковые заросли и проходила к болоту тропа, а болото когда-то не было болотом — на нем рос лес, а потом корни деревьев сгнили от воды, и деревья умерли — давно, давно. Живой лес отошел в сторону по подножью горы к ручью. Дорога, по которой ходили автомашины и люди, легла с другой стороны пригорка, повыше по горному склону.
Первые дни мне было жаль топтать жирные красные ландыши, ирисы, похожие на лиловых огромных бабочек и лепестками, и их узором, огромные толстые синие подснежники неприятно похрустывали под ногой. У цветов, как и у всех цветов Крайнего Севера, запаха не было; когда-то я ловил себя на автоматизме движения — сорвешь букет и поднимаешь его к ноздрям. Но потом я отучился. Утром я рассматривал, что случилось за ночь на моей тропе вот распрямился ландыш, раздавленный моим сапогом вчера, подался в сторону, но все же ожил. А другой ландыш раздавлен уже навсегда и лежит, как рухнувший телеграфный столб с фарфоровыми изоляторами, и разорванные паутинки с него свисают, как сбитые провода.
А потом тропа вытопталась, и я перестал замечать, что поперек моего пути ложились ветви стланика, те, которые хлестали мне лицо, я обломал и перестал замечать надломы. По сторонам тропки стояли молодые лиственницы лет по ста — они при мне зеленели, при мне осыпали мелкую хвою на тропку. Тропа с каждым днем все темнела и в конце концов стала обыкновенной темно-серой горной тропой. Никто, кроме меня, по ней не ходил. Прыгали на нее синие белки, да следы египетской клинописи куропаток видал я на ней много раз, и треугольный заячий след встречался, но ведь птица и зверь не в счет.
Я по этой собственной тропе ходил почти три года. На ней хорошо писались стихи. Бывало, вернешься из поездки, соберешься на тропу и непременно какую-нибудь строфу выходишь на этой тропе. Я привык к тропе, стал бывать на ней, как в лесном рабочем кабинете. Помню, как в предзимнюю пору холодом, льдом уже схватывало грязь на тропе, и грязь будто засахаривалась, как варенье. И двумя осенями перед снегом я приходил на эту тропу — оставить глубокий след, чтобы на моих глазах затвердел он на всю зиму. И весной, когда снег стаял, я видел мои прошлогодние метки, ступал в старые следы, и стихи писались снова легко. Зимой, конечно, этот кабинет мой пустовал: мороз не дает думать, писать можно только в тепле. А летом я знал все наперечет, все было гораздо пестрей, чем зимой, на этой волшебной тропе — стланик, и лиственницы, и кусты шиповника неизменно приводили какое-нибудь стихотворение, и если не вспоминались чужие стихи подходящего настроения, то бормотались свои, которые я, вернувшись в избу, записывал.
А на третье лето по моей тропе прошел человек. Меня в то время не было дома, я не знаю, был ли это какой-нибудь странствующий геолог, или пеший горный почтальон, или охотник — человек оставил следы тяжелых сапог. С той поры на этой тропе стихи не писались. Чужой след был оставлен весной, и за все лето я не написал на этой тpoпe ни строчки. А к зиме меня перевели в другое место, да я и не жалел — тропа была безнадежно испорчена.
Вот об этой тропе много раз пытался я написать стихотворение, но так и не сумел написать.
(1967)
Графит
Чем подписывают смертные приговоры: химическими чернилами или паспортной тушью, чернилами шариковых ручек или ализарином, разбавленным чистой кровью?
Можно ручаться, что ни одного смертного приговора не подписано простым карандашом.
В тайге нам не нужны чернила. Дождь, слезы, кровь растворят любые чернила, любой химический карандаш. Химические карандаши нельзя посылать в посылках, их отбирают при обысках — этому есть две причины. Первая: заключенный может подделать любой документ; вторая: такой карандаш — типографская краска для изготовления воровских карт, «стирок», а стало быть…
--">- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Книги схожие с «Воскрешение лиственницы» по жанру, серии, автору или названию:
Борис Николаевич Никольский - Воскрешение из мертвых Жанр: Советская проза Год издания: 1990 |
Варлам Тихонович Шаламов - Четвертая Вологда Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Преодоление зла (сборник) |
Варлам Тихонович Шаламов - Колымские рассказы. Стихотворения Жанр: Поэзия Год издания: 2008 Серия: Библиотека всемирной литературы |
Варлам Тихонович Шаламов - Необращённый Жанр: Советская проза Год издания: 2016 Серия: Левый берег |
Другие книги из серии «Колымские рассказы»:
Варлам Тихонович Шаламов - Ночью Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Колымские рассказы |
Варлам Тихонович Шаламов - Шоковая терапия Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Колымские рассказы |
Варлам Тихонович Шаламов - Ягоды Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Колымские рассказы |
Варлам Тихонович Шаламов - Заклинатель змей Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Колымские рассказы |