Елена Павловна Серебровская - Начало жизни

Елена Павловна Серебровская Начало жизни

Счастлив, кто посетил сей мир

В его минуты роковые…

Ф. Тютчев

…Ты знаешь меня, знаешь, как я жизнь люблю, и что всегда-всегда в сердце моем столько любви, что вечно мне слышна как бы музыка полей и леса, и неба голубого…

Феликс Дзержинский, письмо к сестре.

Часть первая

Младенец… Первый глоток воздуха, наполнившего крошечные легкие, первый глоток сладкого материнского молока даются ему не легко. Но пусть привыкает, он — человек, и вся жизнь его будет состоять из усилий, из напряжений мышц и нервов — усилий, вознаграждающих сладкой усталостью, спокойным сознанием не зря проживаемой жизни.

Вот он лежит, крошечный, на сильных руках отца, лежит и еще не знает, что бледное, нежное лицо, вдавленное в подушку постели, — это лицо его матери. Мукам подверг он, появляясь на свет, самое дорогое, первое близкое ему существо — мать, но нет на ее лице ни обиды, ни горечи. Есть гордость, есть неисчерпаемая нежность, есть готовность вынести всё, чтобы только жил он, новый побег на стволе могучего раскидистого дерева — рода людского.

Двое взрослых людей смотрят на маленького незнакомца, изучая его добрыми родительскими глазами. Не чудо ли это?

Младенец молчит, но и молча он отвечает на этот вопрос. Это маленькое бессловесное существо, лежащее на руках отца, — женщина, будущая мать других детей. Вот оно потянуло вверх свои крошечные, почти не управляемые руки. Придет время — и руки эти сомкнутся на загорелой крепкой шее веселого сильного парня, и природа вознаградит их за смелость, за нежность и силу.

В родильном приюте легко перепутать сына кухарки и домовладелицы. Но в первых же бумагах, выписанных новому человеку, будет черным по белому обозначено то, что поначалу определит разные жизненные пути одинаковых с виду малышей: родители, сословие…

А дальше?

На просторном, заросшем бурьяном дворе бегают дети. Что знают они о широких шагах истории! А она сейчас в стремительном движении, она — на марше, только пыль от тяжелых сапог, только дробь барабана, да на рассвете — отрочески-звонкая трель трубача, выводящего зорю!

Мимо деревянного забора, за которым играет гурьба детей, идут солдаты. Сегодня одни, с красными флагами, на которых написано «Владыкой мира будет труд», а завтра — другие. Их невозможно понять, они говорят на непонятном, каркающем языке, и дети с испугом рассматривают их сквозь щели старого забора.

Проходит срок — и тою же улицей опять топают другие солдаты. Их ведут лощеные офицеры в новеньких мундирах с какими-то овальными бляхами на высоко вздернутых передках фуражек. Но вот и от них уже нет следа!

Проносятся конники в запыленных буденновках, похожие в своих суконных шлемах на былинных богатырей, и снова идут солдаты. Те, что пели когда-то песни и несли над головами красные кумачовые платки. «Дай, девчина, напиться!» — и босоногая маленькая девчонка пулей летит домой, чтобы сейчас же вынести на крыльцо большую медную кружку воды, — ох, и тяжелая кружка, наверно, с полведра! А солдат выпивает ее одним залпом, отирает губы рукой и бежит догонять товарищей.

Плохо ты смотришь, девочка! Не запомнила ни одного лица, — а ведь это прошли герои. Ты будешь по книжкам изучать их жизнь. Один из них станет управлять городом, в котором ты живешь. Военная слава другого прогремит от Черного моря до Балтики, и портреты его вывесят во всех рабочих клубах. А третий… Третий начнет свою мирную жизнь чекистом, а кончит поэтом, и ты будешь листать его книги, повторяя волнующие душу слова.

А пока — гремят песни, над маленьким городом рвутся снаряды, у соседей убило отца, чей-то мальчик попал под поезд, сестренка умерла от тифа… Не в стороне, не мимо шагает история, она задевает твою жизнь, пересекая ее во всех направлениях, управляя его. Она лепит из тебя человека, как ты сама лепишь из комка, серой глины гусей-лебедей. Не мало пинков и шлепков получит рыхлая глина, пока станет тем, чем ей положено стать. Как же ты, жизнь, интересна и хороша! Как сладко и радостно становиться из несмысленыша человеком, узнавать, узнавать, узнавать и, наконец, творить, строить вот этими, своими руками!

Глава первая

Всё начиналось где-то на руках у мамы, в мягком белом шерстяном платке. Хорошо сидеть на этой сильной руке, крепко обхватив маму за шею. Лицом уткнуться в --">