Всеволод Вячеславович Иванов - Взятие Рейхстага

офицерам, которые были около него:

— Наступление такое, что нам одна надежда: на солдат. А солдата учить наступлению сейчас не нужно. Он сам проберётся. Его только прошу не торопить. Надо, чтоб солдат мог подумать, выбрать половчее место, а там он так рванёт, что не остановишь. Однако, товарищи, пехота на той стороне, а танки и артиллерия из-за баррикады — на этой. Поэтому наша главная артиллерия — граната, и давайте выбивать Гиммлера из его канцелярии гранатами.

Всю ночь шёл бой за канцелярию Гиммлера.

К шести часам утра помещение её было очищено.

Но танки и артиллерия по-прежнему не могли пройти через мост «Мольтке-младший», хотя сапёры и работали всю ночь.

Соседи, наступавшие вместе с Зинченко, были так близко, что артиллерийские снаряды падали в расположение его полка и даже засыпало землей двух его офицеров.

Наконец в 8 часов утра 30 апреля сапёры расчистили и вторую баррикаду у моста «Мольтке-младший». Потащили танки и артиллерию через мост.

— По рейхстагу били все, — сказал Зинченко, — но попадали или нет — другое дело. Теперь наш полк будет бить по рейхстагу наверняка.

И слова его повторил с упоением весь полк.

Когда все танки и пушки миновали баррикады, Зинченко приказал готовиться к артиллерийскому огню.

― На два часа дня сего 30 апреля 1945 года, — сказал он, — назначаю штурм рейхстага.

Внимание, утомлённое непрерывным боем, соблазнялось любым зданием, которое вырисовывалось впереди. И Зинченко отвергал эти здания — нет, не рейхстаг! И в 8 часов утра он ещё думал, что здание рейхстага дальше. Но карта утверждала другое, и перед ним, со всей законностью графики, выступал огромный дом, чертовски приспособленный к защите.

Зинченко, пожимаясь от озноба и волнения, сказал по телефону в дивизию:

— Товарищ 31. Видим большое серое здание. Я по карте вижу настоящий… рейхстаг.

— Всмотрись хорошенько, — ответили ему из дивизии,― чтобы нам не ошибиться.

Зинченко приказал вызвать из подвалов двух — попочётнее — жителей Берлина.

Ввели двух немцев. Один, белокурый, с томными глазами и сливочным цветом лица, по-видимому, чиновник, старался говорить по-французски. Второй, низенький, седенький старичок во фраке, с цилиндром под мышкой, но без манишки и галстука, немедленно начал показывать нотную тетрадь и закричал, что он музыкант, что он играл только Бетховена, Бетховена, Бетховена. Он непрерывно кланялся и старался обойти полковника, чтобы поклониться ему со всех сторон

― Что это? — указывая на серое здание, спросил Зинченко.

Немцы в городе ответили:

— Кайзер ― рейхстаг.

— А чего дрожите? — сказал им Зинченко, усмехаясь. — Так все и думаете, что мы вас поголовно вырежем. Да что я, Чингис-хан, что ли? Офицер! Выдать им по стакану водки и табаку. Ауфидерзейн!

Зинченко спросил встревоженно у своего начальника штаба:

— Сколько же нам надо времени, чтобы взять рейхстаг?

А из дивизии уже звонил телефон: в армию и во фронт полетело сообщение, что Зинченко у стен рейхстага.

— Взятием рейхстага, — говорили из дивизии, — интересуются наверху. Ты понимаешь, какое серьёзное дело, Зинченко?

Зинченко, прижав плечом телефон к уху, кивал головой, говорил, что понимает. Да и как не понять? И, слушая голос из дивизии, он написал на клочке бумажки, лежавшей перед ним, и указал пальцем начальнику штаба на бумажку. Начальник штаба наклонился и прочёл: «Принести сюда знамя и вызвать капитана Кондрашова». Начальник штаба отошёл.

Немцы били со стороны рейхстага по мосту «Мольтке-младший» беглым огнём. Снаряды рвались в воде, на берегу, а некоторые попадали и на мост. И однако знаменосец, рослый, с толстым носом и широкими губами, краснощёкий, несмотря на обстрел и пепел, падающий с неба, шёл, не сгибаясь, широким парадным шагом. Его сопровождали два автоматчика. На лицах солдат было лёгкое недоумение, словно они не верили, что идут к рейхстагу, что несут туда знамя. Знамя было в простом полотняном чехле, и солдат нёс его, слегка наклонив против ветра, который дул в лицо.

В два часа дня началась артиллерийская подготовка, а уже в два двадцать пять отдельные подразделения ворвались под массивную лестницу рейхстага и на парадный вход. Но судьба этих подразделений была неизвестна. Зинченко находился в одном из домов, поблизости от рейхстага. И кого он ни посылал в рейхстаг — сообщали, что убит или ранен. Связь — непротяженна, рация — бездействует. Из --">