Александр Алексеевич Богданов - На перепутье

ему необходимо вмешаться в спор, и тоном властного, осуждающего обоих человека сказал:

— Пожалуйста, товарищи, потише!.. Не забывайте, что вас могут слышать с улицы…

Николай и Чапурин смолкли.

Чапурин стоял, опершись на стол, и успокаивал взбудораженные спором мысли. Николай с непримиримым видом удалился за дощатую переборку в соседнюю комнату.

— Ну что ж! Дело сделано!.. Поправить все равно нельзя! — начал после молчания Иннокентий, обращаясь к Чапурину. Лицо его было спокойно, и в тоне речи слышалась серьезная озабоченность.

— Ты, надеюсь, не привел с собой шпиков?..

— Надеюсь!.. — коротко ответил Чапурин. — Неужели ж ты думаешь, что мне интересно быть арестованным вместе с вами?

Иннокентий остался по-прежнему видимо спокоен. Он щурил на вздрагивающий огонь свечи серые непроницаемые глаза и что-то решал.

— Ну хорошо!.. — с мягкой бережностью обратился он к Чапурину. — Ты ляжешь вот здесь на полу… Нельзя сказать, чтоб у нас было тепло… Переживаем кризис в топливе… Можешь накрыться пальто, а под голову положишь книги.

— Спасибо!.. — благодарно ответил Чапурин.

Иннокентий после некоторых хлопот раздобыл где-то рваное драповое пальто, книги и неопределенного цвета ковер, который употреблял раньше для упаковки типографских принадлежностей.

Он показал Чапурину на узкое пространство между печью и стеной.

— Ляжешь вот здесь.

Чапурин только сейчас обратил внимание, что вдоль карниза печи расставлены в ряд маленькие круглые жестяные плошки, наполненные матовой застывшей массой.

— Что это такое?.. — спросил он.

— Так, ерунда!.. — ответил Иннокентий. — Наша химия! Ну, устраивайся с постелью да туши огонь. Спокойной ночи!

В дверях Иннокентий остановился и, как бы вспоминая что-то, спросил:

— Ты, может быть, хочешь есть?

Чапурин, голодный с утра, едва сдержал радостное волнение и ответил:

— Если можно, то я, пожалуй, не прочь.

— Ну, конечно, можно!.. Только у нас на этот счет скудновато!.. — ответил Иннокентий.

Он достал из простого некрашеного шкафа кусок хлеба.

— Вот все, что могу тебе предложить… Ну, еще раз спокойной ночи!..

Чапурин придвинул плошки ближе к карнизу печи, чтоб нечаянно ночью не зацепить их ногами, постелил ковер, потушил свечу и, прикрывшись пальто, лег не раздеваясь, с куском хлеба в руке. Смешанные чувства боролись в нем. По мере того как он утолял голод и согревался, мысли его успокаивались. Не было той заброшенности и отчужденности, которая мучила его утром, когда он бродил по городу.

Скоро он забылся.

Когда Чапурин проснулся, Иннокентий уже сидел за столом и остроотточенным широколезвийным ножом разрезал на квадраты приготовленную для печатания бумагу.

Чапурин поспешно стал приводить себя в порядок, насколько это было возможно в его одеянии, чтобы уйти.

Иннокентий оторвался от работы и повернул к нему большую, прикрытую патлами черных волос голову:

— Уже, товарищ?.. Как спалось?..

— Хорошо. Немного отдохнул.

— Жаль, что ничего не могу предложить тебе на дорогу, — с искренним огорчением добавил Иннокентий. — Нет ни чаю, ни сахару, ни хлеба.

Чапурин покраснел.

— Значит, я съел у вас вчера последний кусок?

Иннокентий добродушно задвигался около стола.

— Пу-стяки!.. Сегодня в обед должен прийти с лисоавкой техник… Принесет аржанов… В чаянии благ вчера последние деньги на химию употребили…

— Что это за химия?.. — спросил Чапурин.

Иннокентий был в шутливо-добром настроении. Это случалось с ним всегда, когда обострялась нужда. Шутками он ограждался от бед и потому в общежитии был незаменимым товарищем.

Он улыбнулся одними глазами, лицо его продолжало оставаться неподвижным.

— Химия немудреная… Ты же знаешь, что мы опять перешли на мими^[1]]. Вот режем теперь эти коврижки…

Он показал на приготовленную стопку квадратных листков.

— Возврат к прежнему кустарничеству!.. — заметил Чапурин. — Почему же не на станке?

— Старый шрифт сбился, а нового достать негде и дорого!.. — пояснил Иннокентий.

— Та-ак! — протянул Чапурин. — На что же вам химия?

— Удешевление производства!.. — полушутливо, полусерьезно ответил Иннокентий. — Вот скоро оправимся, соберем силы и поставим американку. А пока — Николай сам выделывает трафаретки… Покупает китайскую бумагу, приготовляет стеариновую массу и потом обрабатывает эту бумагу в массе. Вчера на --">