Петр Александрович Сажин - Капитан Кирибеев. Трамонтана. Сирень

Капитан Кирибеев. Трамонтана. Сирень

М. «Советский писатель»

1963, 656 стр.

Редактор Г. А. Блистанова

Художник Э. Н. Рогов

Худож. редактор Д. С. Мухин

Техн. редактор Р. Я. Соколова

Корректор В. Н. Стаханова

*

Сдано в набор 19/III 1963 г. Подписано к

печати 5/VIII 1963 г. А-03313. Бумага

84×108¹/32 Печ. л. 201/2 (33,62). Уч. — изд. л. 34,52.

Тираж 100 000 экз. Заказ № 983

Цена 1 р. 14 к.

*

Издательство «Советский писатель»,

Москва 9 Б. Гнездниковский пер., 10

Типография № 1 Государственного

издательства литературы по строительству,

архитектуре и строительным материалам

г. Владимир

Капитан Кирибеев

Если парус остается без ветра, он становится обыкновенной тканью.

1

Экспресс Москва — Приморск опаздывал. Я был в отчаянии. Месяц тому назад директор Института океанографии, в котором я стажировался, предложил мне отправиться с профессором Вериго—Катковским, известным знатоком морских млекопитающих, на Тихоокеанскую китобойную флотилию. Но профессор внезапно заболел, и в назначенный день мы не уехали. Не выехали мы и в следующий срок, и я распростился с надеждой попасть в этот сезон на промысел, так как знал, что флотилия ушла в Берингово море. Но директор института неожиданно предложил мне выехать без профессора.

— Если застанете в Приморске «Анадырь», вы сможете нагнать флотилию у Камчатки, — сказал директор. — Но помните: ни часу промедления!

И вот в тот же день я выехал. Перед отъездом успел на часок забежать к профессору, затем кое–как сунул в чемоданы белье, кучу книг, фотоаппарат, набор инструментов — и на вокзал.

Восемь дней экспресс с грохотом несся на восток. На каждой станции я проверял расписание, сверял местное время с московским. Меня изводил сосед по купе, сахалинский объездчик — загорелый, бородатый и крепкий, как воронежский битюг:

— Чего ты волнуешься, паря? Успеешь, догонишь!.. Это в Москве — дело не дело — бегут все как чумовые. А тут спехом дела не сделаешь. Тайга! Окиян! Побежишь, упадешь, да и не встанешь…

Я просто возненавидел этого человека. Ему–то что, спешить некуда, с курорта возвращается.

На девятый день мы попали в страшный ливень, и я совсем потерял покой. В Приморске я выскочил из вагона, растолкал толпу китайцев–носильщиков, кинувшихся под дождем к пассажирам, и выбежал на площадь. Ни одного извозчика.

Не помню, как добрался под ливнем до Морзверпрома. Там мне вручили билет, но предупредили, что вряд ли я успею на пароход. Я помчался, не разбирая дороги, по лужам и потокам, несшимся к морю с сопок. Чемоданы стали вдвое тяжелее.

В проходной порта меня задержал вахтер.

— «Анадырь», — прохрипел я, отстраняя его.

— «Анадырь»?! Да он, никак, ушел! Беги скорей!.. У шестого пакгауза.

Я кинулся к шестому пакгаузу.

«Анадырь»!.. Океанский пароход, окутанный черным дымом, покачивался у стенки, и мне казалось, что он уже отходит: трап медленно поднимался вверх. Мне хотелось крикнуть… Но с борта меня заметили, и трап медленно пошел вниз.

И вот я плюхнулся на диван в каюте. Простор, тепло… Есть ли на свете большее счастье?.. Чемоданы не оттягивают рук; за шиворот не течет. Долой размокшие ботинки, долой набухший пиджак и прилипшую к телу рубашку!

Скорей под умывальник и в мягкую уютную постель, на прохладную простыню, под пушистое верблюжье одеяло, какими славились в то время международные вагоны и пассажирские корабли океанских линий!

Пароход мерно вздрагивал. Над головой слышались шаги вахтенных. Снизу, из–под палубы, доносился глуховатый гул машин. Я задремал. Вдруг с палубы донеслись шум, крики; почувствовав, что пароход остановился, я заставил себя подняться и выглянуть в иллюминатор.

Внизу, под бортом, болталась шлюпчонка вроде китайской сампаньки. В ней было двое. Один юлил веслом за кормой, другой, высокий, в черном блестящем плаще, --">