Геннадий Николаевич Машкин - Открытие

примирительной улыбкой, показывая доверчивую углубинку на правой щеке. А потом пригнулся и стал растирать мокрое пятнышко под своими унтами: Слон не любил, когда в его уютной, прилично обставленной квартире остаются следы от гостей; сидеть сиди, даже выпей, но за собой приберись — вынеси окурки, затри пятна и расправь дорожку. «Лакеев нынче нет, — прямодушно рассуждал Слон, — и жена у меня не уборщица!»

«Что верно, то верно — не уборщица, — подумал Женя, покосившись на Люсю. — Даже звать ее запросто уже не поворачивается язык... Пора, пожалуй, переходить на полное имя, как произошло с Борисом...»

Люся Слоникова была единственным адвокатом Витимского районного нарсуда. И злить ее сейчас — только делу вредить. Она и так долго уклонялась от всяких прогнозов по делу Игоря. Ссылалась на то, что не закончено расследование. Что следователь Коровин никак не может вынести обвинительного заключения, хоть сам Игорь явился в милицию и признался в совершенном им убийстве отца. А потом заявляла, что ей не все ясно в признаниях Бандуреева. И наконец согласилась провести с ними разговор, как со свидетелями защиты, и выслушать все пожелания истомившихся друзей Слона. А уж они-то приготовились высказать ей все соображения насчет невиновности своего однокашника и товарища Игоря Петровича Бандуреева, обвиняемого в убийстве родного отца.

— Ну, что... начнем? — обвела Люся всех собравшихся твердым взглядом.

— Давайте, — вырвалось у Жени.

— Плохи дела, ребята, — объявила Люся. — Игорь полностью виновным себя считает!

— Так отец-то каков был! — Женя столкнул собственные кулаки так, что щелкнули костяшки.

— Петр Васильевич Бандуреев ничего плохого не сделал сыну, — прервала Люся его спокойно. — И не собирался, как установило следствие... Нелепое столкновение на пороге дома!.. И юристы не видят смягчающих обстоятельств, вот что хочу вам сказать.

— Один вид иного пьяницы вызывает в нормальном человеке ярость, — упорствовал Женя, — а такой запивоха, как был отец Игоря, — вдвойне!

— Ну, это из области тонких эмоций, — сказала Люся. — А следствие имеет дело с деяниями и квалифицирует их по закону...

— И ты считаешь, все верно там квалифицировали? — кивнул Женя на папку.

— Послушайте сами выводы обвинительного заключения. — Люся прочитала: — «...На основании вышеизложенного Бандуреев Игорь Петрович, рождения 25 мая 1938 года, уроженец г. Витимска Иркутской области, русский, образование высшее, холост, беспартийный, аспирант Иркутского горного института, офицер запаса, ранее не судим. Обвиняется в том, что, прибыв в командировку в г. Витимск, придя домой к родителям и увидев плачущую мать и пьяного отца, Бандуреева Петра Васильевича, в стычке с последним нанес топором удар в голову, после чего Бандуреев Петр Васильевич скончался, то есть в совершении действий, предусмотренных статьей 103 УК РСФСР...»

Люся впилась в свою короткую стрижку пятерней — у нее был вид врача, который прочитал диагноз неизлечимой болезни.

— Сколько же лет ему корячиться? — проговорил Женя, теребя свои лохматые рыжие унты. — По этой, по сто третьей?

— От трех до десяти лет, — объяснила Люся. — Умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств...

— А если защищать хорошенько? — спросил Женя.

— Ну, если бы найти смягчающие обстоятельства, — терпеливо разъясняла Люся, — можно было бы биться за сто четвертую...

— А эта чем лучше?'

Люся легко, будто перед глазами был текст Уголовного кодекса РСФСР, процитировала статью:

— «Умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, а равно вызванного другими противозаконными действиями потерпевшего, если эти действия повлекли или могли повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких, — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или исправительными работами на срок до одного года».

Женя развел кулаки, чтобы сшибить их, как делал, когда волновался, но тут пришла ясная мысль.

— Игорь всю жизнь искуплял бы вину на наших поисковых работах, — сказал он, — геолог, каких мало, сами знаете...

— Этого недостаточно, чтобы просить сто четвертую, — ответила Люся со вздохом. — Необходимо доказать состояние сильного душевного волнения, или аффекта, но для этого нужна доказательная зацепка!

— Ну и найдем! — загорячился Женя, будто --">