Тамара Н Ломбина - Чистый четверг

взгляд опять и опять невольно притягивался к Анастасии. Уж, что и говорить, расстаралась Окрущиха: достала для единственной донн своей розового, как рассветное небо, крепдешина.

Она сама даже помолодела, раскраснелась, бегая в сени и вынося все новые тарелки со снедью, а холодец блистал как сколы льда на солнце.

Но вдруг Окрущиха застыла, и посыпались из ее фартука помидоры и зеленые пупырчатые огурцы: «Пришла-таки, шельма». Все примолкли и застыли, не донеся ложки до рта.

Во двор вошла Стешка, бедовая, самая красивая девка Нижней Почечуйки. В одной руке она держала патефон, а другую прижала к груди, словно боялась, что сердце не удержится, выпрыгнет. С лица Настены сбежал румянец. «Зачем она пришла, зачем?» — бешено застучало сердце.

С первого класса дружили Стешка с Настенькой, до той самой поры, пока не оказалось, что в клубе глаза обеих ищут высокую нескладную фигуру Петрухи Семенова. Еще около года они докладывали друг другу, где, когда и с кем видели его.

А тот день, когда он помог донести ведра с водой Насте от самого родника и пригласил ее на танцы за околицу, был последним в их дружбе.

Стешка отказывала всем, кто пытался добиться ее строптивого сердца, а сама становилась с каждым днем все краше: время пригладило ее вечно лохматую голову и обвило черной косищей. Какой горькой и манящей красотой расцвело лицо семнадцатилетней Стешки.

Молодицы внимательно приглядывали за своими мужьями, когда, вскинув голову, словно норовистая лошадка, проходила мимо Стешка.

— Ну и девка! — выдыхал иной раз какой-нибудь парень.

А ей был нужен он, только он, вот этот нескладный Петруха, влюбленный в свою толстую Настьку.

Он же или делал вид, или действительно ничего не замечал.

— Петруха, а ты целоваться-то умеешь? — оттеснив на танцах Настьку, отбивая немыслимые дробушки, спрашивала она, закусив малиновые губы, прожигая его своими цыганскими глазищами.

— А ты что, научиться хочешь? — безмятежно и беззлобно спрашивал он.

— Да нет, научить, — без улыбки отвечала Стешка. Настена, которая никак не могла понять, как же случилось, что лучшая подруга хочет ей несчастья, шептала сквозь слезы: «Разлучница проклятая». А сердцу было почему-то больно от Стешкиной боли.

Одна была у нее надежда на двоюродного брата, моряка, который едва приехал, так сразу же спросил у Настьки: «А что это за фата-моргана такая?» И словно телок, до самого вечера ходил за ней вслед. Но когда он вернулся с синяком под глазом, после того как проводил Стешку, Настя уже не верила, что найдется-таки укротитель на нее.

Прошел год… Вот уже и признался ей Петруха, и по его глазам Настька видела, что любит он ее, а на сердце было неспокойно от черных всполохов Стешкиных глаз.

— Плохо встречаешь, тетка Татьяна, гостя, наливай-ка штрафную, — побледнев так, что всем почему-то было стыдно и неловко смотреть на нее, как будто подглядели они то, чего нельзя доверять такому количеству людей.

Сам дядя Степан поднес ей на тарелочке полную чарку, а тетка Татьяна протянула малосольных огурчиков.

У Стешки только раздулись ноздри маленького точеного носа, и она взяла твердой рукой чарку: «Ну, — выдохнула она, — ну…» Но так ничего не сказав, выпила до дна и потом долго не могла отдышаться. И отведя в сторону руку с тарелочкой, где лежали огурцы, помидоры, она сорвала с ветки полную горсть калины, глядя на Петруху, медленно стала жевать.

— Горько, ой, мамочки, как горько, — зажмурила она глаза, пытаясь не пролить слезы.

Но вот опять, тряхнув головой, забыв обо всем на свете, не замечая Настьки и гостей, спросила: «Так ты уже научился целоваться, жених, или научить?»

Медленно, как во сне, она пошла к Петрухе. Он тоже невольно поднялся ей навстречу…

— Не балуй, девка, — преградил дорогу Стешке отец жениха — отчаянный бабник и красавец Тарас Степанов. — Может, меня поучишь, а то жизнь прожил, а так и не дождался такой учительницы.

Он, как опытный гармонист, провел по ладным плечам Стешки, но она резким движением сбросила руки Тараса. Словно проснувшись, она тряхнула прекрасной головой и тут вспомнила про патефон.

— Вот, это от меня, все лето зарабатывала… Пусть будет весело вам.

Стешка достала ручку, накрутила пружину и поставила пластинку. Два клоуна заходились хохотом. Постепенно все невольно присоединились к этому безудержному животному смеху. Хохотали и жених с невестой, а Стешка, --">