Геннадий Николаевич Хлебников - Награда

В стойбище

Протяжный утробный гудок далеко разнесся над сонной рекой, повторяясь эхом в прибрежной тайге. Дремавший на отмели у костра старый рыбак-нанаец встрепенулся, увидев в предрассветных сумерках пароход с тусклыми сигнальными огнями. Пароход приводился в движение огромным колесом, встроенным в корму. Плицы колеса неистово буравили черную воду, но двигался пароход медленно. Он тащил на буксире две тяжело груженные баржи. Рыбак вошел по колено в теплую воду, держа на кукане двух сазанов.

— Эй, пароход! Сазан на табак меняй?! — тонким голосом крикнул старик и закашлялся.

В шуме машины и взбаламученной колесом воды потерялся слабый крик рыбака. Никто не ответил на зов, только рулевой, заметив на берегу человека, приветливо помахал ему рукой. Старик привычно нащупал у пояса прокуренную трубку и вздохнул.

«Спят, однако», — подумал он и бросил раскрывающих рты сазанов обратно в воду.

Но не все спали на пароходе. У самого колеса, облокотившись на перила, стоял человек могучего сложения, в рубашке с расстегнутым воротом, в брюках из чертовой кожи, в сандалиях. Крупная, начавшая лысеть голова и русая профессорская бородка клинышком чуть тронуты сединой. Голубые глаза зорко смотрят из-под мохнатых бровей. Обитатели парохода, с которыми он успел познакомиться, почтительно называли его «доктором» или Матвеем Алексеевичем. В дороге знакомятся быстро, она располагает к откровенности, и пассажирам стало известно, что Матвей Алексеевич Мартыненко едет с женой Агриппиной Спиридоновной в нанайское стойбище лечить людей и что в этих местах они впервые.

Чем дальше на север, тем шире и многоводнее становится река. В дни летнего паводка Амур разливается в иных местах на многие километры. И кажется, что пароход идет по морю и что темнеющие в сумерках полоски берегов — это затерянные в море острова. Над сонной рекой — снежная метель. Это мотыльки-эфемериды. Трепеща крылышками, они садятся на воду и плывут, покачиваясь на ленивых волнах. Мотыльки облепили сигнальные фонари, ползают по лицам разметавшихся на палубе пассажиров.

Матвей Алексеевич наблюдает, как постепенно светлеет восток, и вот уже глаз различает резную листву прибрежных тальников. Вдали, на правом берегу, четче прорисовывается темно-синяя гряда гор. Голубеет высокое безоблачное небо, краснеет полоска зари. Свежий ветерок, не зарябив воды, доносит аромат трав. Взволнованный, полный любопытства, следит Матвей Алексеевич за медленно проплывающими мимо берегами. Спать в такое утро! «Надо разбудить Грушу», — решил он и пошел будить жену. К их возвращению солнце успело подняться над горным хребтом, окрасив в алый цвет небо и воду, позолотив прибрежные деревья. Казалось, не по воде идет пароход, а по шелку невиданной красоты.

— Далеко мы с тобой заехали, — сонно сказала Груша, поеживаясь от утреннего ветерка. Белокурая, такая же, как муж, голубоглазая, она казалась рядом с ним маленькой и слабой. Матвей Алексеевич заботливо поправил платок на ее плечах.

— Спрашивал у капитана: через сутки на месте будем, — проговорил он.

Супруги помолчали, очарованные красотой реки. Пароход шел мимо крутого, обрывистого берега. На самой гривке обрыва снежно белел жасмин; чуть выше стояли могучие липы и ясени. Их стволы и корявые ветки словно тушью выведены на зеленом фоне листвы.

— Вот так бы ехать всю жизнь далеко-далеко... — тихо промолвила Груша, прижимаясь к плечу мужа. Матвей Алексеевич ласково погладил ее по голове. Милая Груша! Мечтательная, женственная и деятельная. У нее практичный ум, врожденная способность в любых условиях чувствовать себя уверенно. А ведь какие только тяготы не пришлось им пережить за пятнадцать лет супружества! Частые переезды, нужда, гражданская война. Но если не считать двух лет, проведенных на германском фронте, они всегда были вместе. Груша гордилась своим мужем, она любила его нелегкую профессию врачевателя и помогала ему.

Когда Матвей Алексеевич был начальником госпиталя в партизанском отряде Бойко-Павлова, она перевязывала раненых и ухаживала за ними, проявляя порой незаурядное мужество и находчивость. Нередко ее твердость духа помогала Матвею Алексеевичу справиться с минутной слабостью. И в эту поездку Груша собралась с присущей ей энергией и --">