Наталья Владимировна Баранская - Отрицательная Жизель

меня по руке и сказала:

— Потерпи, ну потерпи немного.

Да за эти слова я готов был сидеть в городке еще год! И я стал прощаться, чтобы унести с собой все то, что приобрел в этот день.

Отрывочные записи

Теперь в конце каждой недели я уезжаю в Лопатинск и провожу субботний вечер с Ниной и Петушком. Я чувствую, как она становится все доверчивее и мягче. С Петушком мы большие друзья. И когда разыграемся и расшалимся, порой нам обоим попадает от «нашей мамы» (так говорит Петушок), и за эти слова я люблю его еще больше.

Нина рассказала, что Петряев еще до «истории» сделал ей предложение. Нет, он не объяснялся ей в любви, а сказал, что, по его мнению, они очень подходят друг к другу. Нина сказала ему, что у нее есть сын. «Это существенно меняет дело, — ответил Петряев, — разрешите мне подумать».

— И что было, когда он подумал? — спросил я угрюмо.

— Он все еще думает, — ответила она.

Мы взглянули друг на друга и расхохотались.

Она так славно смеется. У нее такие чудесные делаются ямочки на щеках. Я не удержался и поцеловал ее. Она меня не оттолкнула, но как-то сразу посуровела. И я взял себя в руки.

В эту субботу Петушок опять назвал меня папой. Она не остановила его, как это бывало, и по лицу ее не прошла тень. Она почти не заметила, вот замечательно!

В среду я заболел и в субботу не смог поехать. Должно быть, грипп. Я бы и больной поехал, но малыш? Мне не пришло в голову послать телеграмму. Да и температура была под сорок.

Она приехала во вторник, побледневшая после бессонной ночи в поезде, встревоженная. Сердилась, почему не вызвал ее. Милая моя, прелесть моя, радость моя!

Мы простились в среду. Нам было трудно расставаться, но ей надо уезжать.

Первый раз мы поговорили с Ниной о «беседе за круглым столом» по существу. Она согласилась, что это была показуха и самореклама. И что вообще надо «поменьше трескотни, побольше настоящего дела». И еще: хорошо бы побольше самостоятельности. «Ну что ж, — сказала она — берись за что-нибудь». — «Вместе?» — спросил я.

Она рассказала: Петряев просил ее не говорить Шилову о коньяке. Оказывается, до начала передачи он выпил у себя в кабинете — «для храбрости». Нина сама по его просьбе покупала ему коньяк. Он просил купить «самый дорогой, какой только будет».

— Сколько звездочек? — спросил я, чтобы сказать что-нибудь. Мне эта было совсем неинтересно, черт с ним и с его коньяком.

— Звездочек? Не помню. Я помню, что заплатила пять рублей. Знаешь, почему помню? Он забыл их отдать!

Мы засмеялись.

— А все-таки он таракан! — сказал я.

— «Таракан, таракан, таракашечка, жидконогая козявочка-букашечка…» — ответила Нина стихами из «Тараканища» Чуковского.

«Он — таракан. А кто ты — воробей? — подумал я вспоминая конец стихотворения. — Нет-нет, совсем не воробей».

Но вслух я этого не сказал.

О книге и ее авторе

Перед нами первая книга Натальи Баранской. Однако автор этой книги — отнюдь не «молодой писатель», за плечами у Натальи Владимировны длинная трудовая жизнь музейного работника, человека, изучавшего литературу и искусство и довольно поздно осмелившегося попробовать свои силы в художественном творчестве.

И вот уже лет девять, как рассказы и повести Баранской время от времени появляются в журналах «Юность», «Новый мир», «Звезда», «Семья и школа», «Сибирь», переводятся на многие иностранные языки. Опубликованная в 1969 году повесть «Неделя как неделя» принесла Баранской широкую известность.

Первый сборник рассказов писательницы посвящен нашим современникам, в основном очень молодым людям. Эта особенность книги — не только результат преднамеренного подбора для данного случая, а характерная черта всего творчества Баранской.

Рассказывая о своей работе, писательница делится с читателем общими справедливыми соображениями о природе творчества.

«Нельзя сочинять холодно, без волненья, без смеха или слез, отчаяния или радости. Конечно, при умении, опыте можно выстроить сюжет, выдумать героев, связать между собой. Но если это идет только из головы, задано и решено только умом, то не может захватить читателя. Он не войдет следом за автором внутрь произведения — сочувствуя, сопереживая. Не полюбит хорошее, доброе, не возненавидит зло».

Так вот, саму Наталью Баранскую искренне и постоянно волнуют тревоги и заботы ее молодых, очень молодых --">