Николь Соломонская - Садальсууд

разбит.

Я заглянула через стекло в палату. На белоснежной больничной койке лежал Коля, подключённый ко множеству аппаратов. Когда он пришёл в себя, то по заплаканным лицам родителей и моим слезам понял всё.

Я никогда не смогу забыть, как он до последнего вздоха мечтал о звёздах, мечтал исследовать космос, как говорил, что проведёт меня по космодрому. Даже лёжа на больничной кровати, Коля продолжал восхищаться планетами и звёздами, продолжал свои удивительные рассказы. Однажды он сказал:

-Знаешь, я сожалею только о том, что не могу снова посидеть с тобой на нашей крыше…

После этих его слов, всё внутри меня кричало. Я не хотела уходить, боясь, что если я уйду, то больше никогда его не увижу! Но медсестра всё же увела меня.

-А – ну не рыдать! – серьёзно прикрикнул на меня Коля в тот вечер. – Вот, держи! Это мой подарок тебе! – он протянул мне самодельный браслет со звёздами.

Медсестра горько улыбнулась нам, и я покинула палату, возле которой сидели его родители, очень изменившиеся за последние три недели.

На следующий день погода стояла пасмурная. С самого утра моросил дождь, небо было затянуто тяжёлыми тучами, сквозь которые не пробивался луч солнца. Уже на подходе к больнице я резко остановилась, браслет, подаренный Колей, порвался и упал в лужу. Схватив браслет, я со всех ног побежала к его палате, но… Я не успела. В палате родители плакали над телом сына, с головой укрытым белой тканью.«Когда-нибудь я стану самой яркой звездой на небе и буду присматривать за всеми!», - пронеслись в моей голове слова Николая.

Уже после похорон тётя Таня внезапно позвала меня к ним. Дом Сладких вдруг стал пустым и мрачным, а комната Коли выглядела так, будто время в ней застыло навсегда. Я и тётя Таня сидели на кровати и молчали. Казалось, что дверь вот-вот отворится, и в комнату ворвётся Коля с очередным рассказом о Юпитере или звезде с красивым названием Альдебаран, но дверь оставалась закрытой.

-Вот. – женщина протянула мне рисунок, на котором была изображена Садальсууд – ярчайшая звезда созвездия Водолея третьей звёздной величины, название которой с арабского переводится, как «счастливая из счастливейших». – Это нашла медсестра под подушкой, когда убирала в палате.

Я провела по рисунку пальцами и повернулась к окну. На мгновенье мне показалось, что я увидела эту звезду, счастливую из счастливейших…

Когда звёзды это...

Однажды, когда я был на третьем курсе университета, сильно поссорился с родителями. В последнее время мы не особо ладили, они не могли принять моего решения работать психологом в психиатрической больнице по окончании университета. Сказать честно, я и сам не до конца понимал, почему так сильно хотел работать именно там…

В тот вечер скандал, устроенный родителями, достиг своей кульминации. Сил терпеть ежедневные упрёки не осталось, и я, сорвав с вешалки свою олимпийку и кое-как надев кеды на босу ногу, ушёл. Лифт, как назло, сломался, пришлось спускаться по лестнице, ещё и эта скрипучая дверь в нашем подъезде раздражения добавила. Оказавшись на улице, я просто пошёл по дорожке. Куда-нибудь да всё равно приду. Правда, спустя полчаса блуждания по ночной улице до меня стало доходить, что уйти из дома было явно дурацким решением. Злость на родителей давно утихла, да и ноги замёрзли слегка, но возвращаться пока не хотелось, поэтому я пошёл дальше и через пару минут оказался в парке.

Именно в этом парке прошло всё моё детство. Там, в глубине среди деревьев, стояла одинокая лавка с облупившейся краской – моя случайная находка, ставшая тайным местом, куда я приходил, чтобы подумать или отвлечься от неприятных мыслей. Вот и сейчас, недолго раздумывая, я снова пошёл к ней.

Несмотря на относительно раннее время для местных парочек, всего-то десять часов, парк был пуст, что ещё больше умиротворяло. Немного попетляв среди кустов и деревьев, пару раз свернув с тротуара, я вышел к столь любимой лавке и застыл. Моё тайное место, моя обитель была кем-то занята! Тусклый свет, исходивший от мигающего фонаря, освещал голову и плечи сидевшего.

--">