Нора Робертс - Вилла

Вилла Нора Робертс

Пролог

В день, когда его убили, Бернардо Баттиста поужинал очень просто: хлеб, сыр и бутылка кьянти. Вино, в отличие от Бернардо, было молодое. Но ни кьянти, ни старику не суждено было прибавить в возрасте.

Жизнь Бернардо была проста, как его незатейливый ужин. Женившись пятьдесят один год назад, он жил в одном и том же маленьком доме среди пологих холмов к северу от Венеции. Здесь он вырастил пятерых детей. Здесь похоронил жену.

Бернардо знал Синьору с детства и с тех пор был приучен снимать перед нею шапку. Даже теперь, приезжая из Калифорнии в свой итальянский замок, Тереза Джамбелли обязательно останавливалась, увидев Бернардо, и они беседовали о старых временах. Она уважительно называла его синьором Баттистой.

Более шестидесяти лет он вносил свой вклад в создание вин Джамбелли. За эти годы произошло немало изменений, кое-что стало лучше, а без иных перемен, на его взгляд, можно было бы и обойтись. Бернардо много чего повидал на своем веку.

Некоторые считали — слишком много.

Из окна, в которое стучался декабрьский ветер, старик видел поднимающиеся вверх по склону ряды винограда. Голые лозы похожи на скелеты, но придет весна, и они вновь оживут, а не увянут, как человек. В этом-то и заключается чудо винограда.

Сидя у огня, Бернардо потягивал вино. Он гордился делом, которому отдал всю жизнь, частица его труда была и в этом мерцающем темно-красным стакане. Вино, вместе с другими подарками, он получил, уходя на пенсию.

«Синьор Баттиста, — сказала ему как-то Синьора, когда они оба еще были молодыми, — нашим заботам поручили целый мир. Мы должны хранить его и беречь».

Когда боль сжала сердце Бернардо безжалостной, смертельной хваткой, его убийца сидел за столом в десяти тысячах километров от Италии, с удовольствием поедая отварную лососину и запивая ее великолепным белым вином.

Часть первая Обрезка лозы

Бутылка «Каберне-совиньон Кастелло Джамбелли» 1902 года ушла за 125 500 долларов. Большие деньги, подумала София, за вино, смешанное с сентиментальными воспоминаниями. Вино в этой красивой старинной бутылке сделано из винограда, собранного в год, когда на холмистых землях к северу от Венеции Чезаре Джамбелли основал свою винодельню — «Кастелло Джамбелли».

В то время в названии «кастелло» можно было усмотреть либо шутку, либо проявление отчаянного оптимизма. Скромный дом Чезаре и небольшая каменная винодельня тогда мало походили на замок. Но его вина были воистину королевскими, и благодаря им Чезаре удалось создать свою империю.

София записала последнюю предложенную цену и имя покупателя. Она сидела в заднем ряду, элегантно положив ногу на ногу и держа спину прямо, как учили в монастырской школе. Сшитый в Италии черный костюм в тонкую полоску был выдержан в строгом деловом стиле, но при этом удивительным образом подчеркивал ее женственность.

Деловая и женственная — именно так думала о себе София. На покрытом золотистым загаром скуластом лице выделялись большие, глубоко посаженные карие глаза. Черные волосы были коротко подстрижены, на лоб спадала редкая челка. Из украшений София надела сегодня лишь нитку старинного жемчуга. Она наблюдала за происходящим с выражением вежливого интереса, но, когда аукционист объявил следующий лот, на губах у нее появилась легкая улыбка.

Это была бутылка «бароло» 1934 года из бочки, которую прадед Софии назвал «Тереза» в честь рождения ее бабушки. На этикетке изображена Тереза Джамбелли в десятилетнем возрасте — в тот год, когда вино сочли достаточно вызревшим и разлили по бутылкам, ей как раз исполнилось десять.

Сидящий рядом с Софией мужчина похлопал ладонью по странице каталога с фотографией бутылки «бароло».

— Вы на нее похожи.

София улыбнулась и взглянула на соседа.

— Спасибо, — сказала она и тут же вспомнила, почему его лицо показалось ей знакомым: Маршалл Эванс, торговля недвижимостью, уже два поколения представители его семьи входят в список 500 богатейших американцев.

— Я надеялся, Синьора почтит сегодняшнее событие своим присутствием. Как она себя чувствует?

— Прекрасно. Но у неек --">