Владимир Вячеславович Микульский - Незаконнорожденный. Книга 1. Проклятие болот

Введение

      Солнечный ветер, призрачный, как и само Время, неустанно гонит над землей туман времен. Прошлое и будущее скрыто под завесой тумана. Лишь узенькая полоска разрыва в нем, именуемая настоящим, доступна наблюдению.

Но ветер – на то он и ветер – вдруг взлохмачивает, взбивает ровную поверхность тумана. И тогда в нем появляются окна, сквозь которые перед беспристрастным взором наблюдателя там, далеко внизу, на земле, с калейдоскопической быстротой меняются картины.

Вот перед ним холмы, леса. Но набежала волна тумана, снова окно в нем – и здесь уже текут реки, по берегам которых раскидываются города. Но опять туман – и уже вокруг только барханы горячего песка, уходящие за горизонт; далее – уже безбрежные океанские волны… С каждой новой волной тумана изменяется и картина перед глазами.

Но ветру тоже нужен отдых, и он иногда стихает. Вместе с ним замирает и всякое движение тумана, давая возможность детально рассмотреть то, над чем в это время остановился разрыв в нем.

Воспользуемся представившейся возможностью и бросим взгляд на мир, открывшийся в одном из окон тумана времён…

Вступление

I.

– А-а-а! – натужный женский крик метался под крышей большого, наполовину закопанного в землю дома.

– Да ты тужься, тужься, вот дурёха! Этак всю ночь рожать будешь!

Ворчливый беззлобный голос не умолкал ни на миг.

– Угораздило же тебя рожать именно сейчас, когда на дворе мороз трещит, а не в приятный летний день!

– Ты что, Гуда, рехнулась, что ли, на старости лет? – засмеялся более молодой голос, – как она может родить летом, если срок подошел зимой? Ты уже скольких детей приняла-то?

– Хвала Фригг¹ (смотри примечания в конце книги), которой я никогда не забываю выделить долю, уже на вторую сотню пошло. И больше половины из них – мальчики.

– Люди говорят, что не к добру это. Когда мальчиков больше, чем девочек, всегда война какая-нибудь приключается.

– Не говори глупости, Рунгерд! Можно подумать, когда было больше девочек, наши мужчины сидели, засунув мечи в ножны? Ничего подобного! Махали ими, как всегда, не больше и не меньше!

– А-а-а! – снова крик прервал разговор.

– Вот раскричалась! Терпи, немного осталось!

– И угораздило же ее оказаться с конунгом Бьерном в охотничьей хижине наедине. Небось, не обошлось без происков Гулльвейг², врага всех людей, особенно если они довольно привлекательны, как Сольвейг.

– Скорее, здесь была Фрейя³, чем Гулльвейг. Всем известно, что Сольвейг давно положила глаз на Бьерна⁴. Весна всем головы дурит. А медведь – он медведь и есть. Хоть наша община и маленькая, но все же сотни полторы воинов насчитывает, а это немало, а он ее конунг, да и сам по себе человек видный. Его жена с Сольвейг не идет ни в какое сравнение.

– Так это ее первенец? И она решилась рожать, не будучи замужем? Я бы никогда так не сделала! А что же Бьерн?

– А он даже рад. Выгляни наружу, увидишь: стоит, топором над головой крутит, отгоняет злых духов.

И снова женский крик забился по стенам.

– Смотри, уже головка показалась, подхватывай.

– Мальчик!

– Пуповину обрезай!

– А ну мы его по попке!

От легкого шлепка малыш вздохнул и моргнул синими глазками. Но не заплакал.

– Ишь ты, молчит! А ну, еще раз!

После второго шлепка, наконец, маленькое личико сморщилось, и он подал басистый голос.

– Смотри, какого великана родила, как будто он потомок турсов⁵.

– А ты посмотри на Бьерна – чем не великан? Однако, малыша ждет нелегкая жизнь. Отец от него, конечно, не откажется, вырастит вместе с другими сыновьями. Но он незаконнорожденный, и, согласно законам, никогда не сможет стать здесь конунгом.

– Ну что ж, когда вырастет, уйдет из общины, поступит на службу к какому-нибудь другому конунгу и будет в чужой стороне искать свое счастье…

Малыша, уже обмытого и укутанного, положили рядом с измученной, но счастливой матерью, и он сразу же присосался к поднесенной груди.

– Спасибо, – слабым голосом произнесла роженица, – у тебя умелые руки, Гуда⁶. Не зря тебя в свое время так назвали. Ты и на самом деле такая.

– Ну что