Евгений Алексеевич Нечаев - Мера разумности

Евгений Нечаев МЕРА РАЗУМНОСТИ

Зал Совета Единения напоминал огромный амфитеатр. Именно такое сравнение пришло бы в голову разумному с третьей планеты маленькой желтой звезды на окраине галактики. Тем паче, что сегодня члены Единения собрались обсудить прием человечества в лоно великого содружества десятков рас.

— Прошу всех ознакомиться с выдержкой прошлых материалов, — прозвучал голос председателя, невысокого гуманоида.

На огромном экране амфитеатра и на личных экранах посланников высветились основные события, которые должны были убедить их в готовности человечества вступить в Единение или его ущербности.

Несколько сотен высоких и сильных землян стоят в узком проходе, а на них взирают отроги равнодушных скал. Ветер треплет красные как их кровь плащи, и восходящее солнце заставляет блестеть начищенные наконечники копий. На другой стороне раскинулся красочный лагерь в котором в сотни раз больше бойцов. Но воины стояли спокойно.

— Они погибли? — спросил костистый алтарец, не дожидаясь окончания.

— Все, — подтвердил председатель. — Они дали слово, что не уйдут с ущелья, и сдержали его, хотя прекрасно знали, что помощи не будет, и основные силы выбрали другое место для сражения.

— И они остались? — продолжал алтарец.

— Именно, остались. И сражались.

В молчании собрание досмотрело сцены полные крови и боли. До последнего кадра, когда после отказа выдать своего предводителя, глава противников воинов в красных плащах приказал закидать небольшую горстку стрелами.

Сюжеты менялись один за одним. Воин в измятых латах, отразивший множество атак дабы человек которому он дал клятву верности мог спастись и спасти других. Абордажная схватка, и последний из защитников корабля бросающийся живым факелом в пороховой трюм.

— Это были примеры по классу 1–1, — председатель старался соблюдать нейтралитет, хотя это было и сложно. — Теперь предлагаю другие наблюдения.

На мониторах возникло изображение двух кораблей. А неподалеку, схематично обозначены шесть других, крупнее первых.

— Эти два корабля могли остаться в порту до конца войны, но они вышли против шести других, каждый из которых был сильнее.

Председатель замолк, давая слово документальным кадрам. Громыхали орудия, и падали люди пронзенные кусками металла. Но не отступали, а стреляли в ответ. Стреляли пока были снаряды и пока были те, кто мог зарядить пушку, направить ее и выстрелить.

Мониторы потухли.

— Я благодарю Защитника за столь яркие и прекрасные доказательства, — председатель все еще пытался держать нейтралитет, хотя все яснее склонялся на сторону защиты. — Как я понимаю Обвинитель обойдется лишь формальными доказательствами, и мы приступим к голосованию?

— К сожалению, — поднялся Обвинитель, — мои доказательства слишком весомы, чтобы быть формальными.

По залу покатился недоверчивый говор.

— После последнего события показанного защитой, — продолжил Обвинитель, произошло крупное изменение…

Мониторы вновь загорелись и десятки глаз прикипели к изображениям.

— Этого не может быть, — прошептал Защитник. — Как они могли так опуститься? Опуститься до ТАКОГО?!!

— К сожалению смогли, — мрачно подтвердил Обвинитель. — Они установили аксиому сверхценности человеческой жизни в масштабе много превышающим необходимый уровень. Теперь эта аксиома доминирует в психике жителей единственного политического сверхобъединения на этой планете.

— Неужели они пошли на это? Зачем?

— Государство внедрившее ЭТО, — с омерзением выговорил последнее слово Обвинитель, — получило временно преимущество. Вдобавок провозгласив тезис, о бессмысленности продвижения к идеальному обществу.

— Бессмысленности? — поднялся суахар, чья раса славилась высокой эмоциональностью. — Как может быть бессмысленно общество построенное на Духовной Идее? Они тоже должны руководствоваться идеей…

— Она у них есть. Получение в жизни как можно большего материального блага, единолично для себя.

— Только материальных благ? — переспросил председатель.

— Вдобавок к удовлетворению физических потребностей.

Услышав это суахар демонстративно выключил свой монитор.

— У них, — все тем же равнодушно-страшным голосом продолжал Обвинитель, — все поступки трактуются исключительно на животных инстинктах и половых --">