Ванда Колодзей - Колодец Времени

Аквамариновый мелкий песок устилал землю острова и созерцал покой Луны и вечно бушующий океан. Набегающие волны пытались забрать аквамарины с собой назад, в водную стихию, но камни, ощутив сильное притяжение, крепко держались за землю и своим блеском облагораживали и продлевали жизнь голубой бирюзы…

На острове Синих Сапфиров возвышался Алмазный Храм. Его тонкие шпили тонули в голубой дымке облаков. На окнах Храма мороз оставил свои ледяные узоры: невероятное сочетание линий создавало разнообразные фигуры и знаки, фиксирующие потоки охлажденного света. Внутри Храма царила тишина. Ее не мог нарушить вечный сон синих камней и чистых бриллиантов: глубокая ночь держала остров в своих объятьях. Бриллианты сверкали, и собственным блеском усиливали яркость и насыщенность сапфиров, и говорили с ними на языке любви, на языке бессмертия. Храм славил величие Каменного Мира, остров жил этим величием. Камни сияли, соединяя сиянием небо и землю. Образы-миражи синих гор с белыми шапками парили в воздухе и отражались в Алмазном Храме, как в зеркале. Остров Синих Сапфиров созерцал Вечность, будучи одного цвета с ней…

Горячее дыхание темно-красных рубинов охватило остров драгоценным пламенем. В огне закалялись красные корунды и дробились на мелкие зерна гранаты. Словно капли крови Единой Жизни, камни передвигались по поверхности, превращая землю в огненную воду. Белые, розовые, красные кораллы всплывали из воды, объединялись, росли и гладкими колоннами тянулись к небу, поддерживая его огненный свод. Вниз по колоннам стекали бриллиантовые «слезы», и падали в пульсирующее море рубинов, и оставались там навсегда, осветляя корунды и гранаты своей чистотой. Ладья из черных бриллиантов под алыми парусами плыла по бескрайнему морю, гранаты пропускали вперед и тотчас же поглощали ее след. Она, как корабль-призрак, исчезала в пламени острова и появлялась на рубиновой глади, чтобы исчезнуть вновь. Горячий остров обжигал холодным огнем – камни твердели и опять плавились, приобретая новые формы и грани. Коралловые колонны опускались на самое дно и меняли местами своим движением небо и землю…

Янтарный остров звучал прозрачными водопадами, отдающими себя медовым рекам. Блеск янтаря слепил солнце, оно плакало и роняло слезы в драгоценное море. Капли солнечной влаги застывали в нем и купались в волнах любви и блаженства. Некоторые слезы падали на самое дно, вода поднимала их и уже камнями опускала на землю, создавая высокие и крутые янтарные берега. Дымчатые топазы подступали к береговой кайме и уводили вглубь острова, к бурным янтарным водопадам, летящим вниз с турмалиновых обрывов. За водопадами открывалось широкое плато из черного кварца, золотые хризолиты светились на нем, повторяя своим расположением рисунок звездного неба, точно копируя созвездия. Когда наступал вечер, блеск камней усиливался, а на небе загорались звезды, посылая свой свет на черное плато Янтарного острова, и любовались земными братьями-хризолитами…

Шесть островов Каменного Мира превзошли ожидания алмаза, точнее уже бриллианта, и затмили своей красотой память о прежней пещере и ее жителях. Новые камни жили новой любовью и сияли на полную мощь, искренне забыв о том, кто этот Новый Мир создал.

Глава 3

Бриллиант сверкал в руках Олафа. Блеск камня лишил покоя душу человека, пленил его разум. Олаф ни о чем не мог и думать, кроме как о чистом и загадочном бриллианте, подброшенном дождливой ночью к воротам замка.

Молодой король хорошо помнил эту ночь: с Балтики дул сильный ветер, холодный дождь стучал в окна, как будто просился на ночлег. Олаф не спал. Сухие дрова потрескивали в камине. Человек смотрел на огонь, пытаясь найти ответ на вопрос: что делать дальше? Ответа не было – было молчание. Его не мог нарушить даже треск сгораемой жизни. Родовое гнездо стало ловушкой, и, куда из него вылететь, Олаф не знал. Он ждал момента, когда сама судьба вмешается в ход игры, ибо верил в ее силу и справедливость. В ясные ночи ничего не происходило, и юноша засыпал под самое утро в надежде на завтрашний день.

Эта ночь была особенной: шторм вмешался в размеренный ритм жизни, пространство на сотни миль стало безлюдным, а земля – сырой и холодной. Тишина царила вокруг. Ее не могли нарушить ни вой ветра, ни шум дождя. Ее шаги Олаф слышал во дворе у колодца, это она бесшумно скользила по крутым

--">