Алексей Вебер - Как леший домовым служил (СИ)

Вебер Алексей Как леший домовым служил

Покинуть родной лес Лопоух надумал, когда ему уже перевалило за триста. Возраст для лешего еще не большой, но уже и не юный. Прежде чем сорваться с насиженного места не единожды подумаешь. Вот и Лопоух все думал, сомневался, и досиделся до той поры, что в округе не только леших, но даже зайцев почти не осталось. А ведь, казалось, еще недавно, каких-нибудь лет сто назад, здешние леса наполняла жизнь. В теплые июльские ночи в рощах звенел смех дриад, игравших в прятки с молодыми лешими. Над зеркальной поверхностью уснувшего озера водили хороводы русалки, а развеселые ватаги лесных бесов и кикимор с хохотом и улюлюканьем отправлялись к дороге пугать запоздалых путников.

В такие ночи Лопоух любил летать. Занятие это не очень подходило для лешего, но тогда он был еще очень молод, и сородичи прощали юноше чудачества. Оттолкнувшись от упругого мохового ковра, он вместе с теплыми потоками воздуха взмывал вверх и потом долго скользил над верхушками деревьев. Ноздри приятно щекотал запах мокрой листвы, теплый ветер раздувал косматую шевелюру, а сверху из черной глубины неба улыбался молодой щербатый месяц. Казалось, так будет вечно. Но холодный ветер перемен безжалостно прошелся по его зеленому миру, оставив от прежней жизни только воспоминания.

Началось все с того, что живое тело леса разрезали две стальные нитки. Шли они откуда-то из бесконечности, а заканчивались на широкой лесной прогалине, куда железные чудовища навезли непонятные предметы. В уродливых домиках на колесах поселились бородатые мужики, по виду мало отличавшиеся от лесных обитателей. И закипела работа. Вскоре на месте прогалины, подобно дракону, изрыгало дым огромное нелепое строение. В кристально чистые воды озера полилась фиолетовая жижа. Русалки больше не водили по ночам свои хороводы, и только старый водяной из упрямства остался жить в омуте под корягой. Озлобившись на весь людской род, он грозился, что утопит первого, кто полезет купаться, но таких охотников больше не находилось. Люди только жгли на берегу костры и бросали в мутную воду пустые бутылки.

С каждым годом жизнь становилась все тяжелее. Дороги асфальтовые и железные кромсали лес на куски. Как поганки на старом пне, вырастали похожие друг на друга поселки. Перевелись грибы, ягоды, орехи. Все проклинали людское племя, но родные места пока еще не покидали. И вот в одну из осенних ночей на укромной поляне появился бывший леший Ветроплюй. Когда-то он с позором был изгнан за то, что по халатности погубил молодую березовую рощу. Но проступок уже давно забылся и все лесожители пришли повидать бывшего земляка. А он, важно рассевшись на пеньке, вещал о прелестях городской жизни. Старшие лешие неодобрительно хмурились, молодые слушали раскрыв рот. Говорил Ветроплюй в общем все правильно:

— Если за старые обычаи цепляться, то нынче не выживешь. Кончилось лесное раздолье и больше не возвратится, и кто по упрямству или тугоумию этого еще не понял, пусть только на себя и пеняет.

Спасение, по словам Ветроплюя, было только одно — побыстрей перебираться в город. Там жизнь веселее и легче, надо только к ней приспособиться. Объясняя, как это сделать, Ветроплюй употреблял незнакомые словечки. Говорил, что надо менять имидж, трансформироваться, или, проще говоря, очеловечиться. Те же, кто по своей дремучести трансформироваться не смогут, запросто устроятся в городе домовыми.

Поболтал — поболтал Ветроплюй и уехал, а жизнь в лесу совсем пошла наперекосяк. Первыми упорхнули дриады. Рощи, казалось, вымерли без их звонкого смеха и песен. Молодые лешие загрустили, перестали за собой следить, ходили как замшелые пни, а некоторые даже начали к мухоморовке прикладываться. Вскоре и они один за другим стали уезжать. За какой-то десяток лет лес опустел и без присмотра еще быстрее стал чахнуть.

Лопоух был среди тех немногих, кто наперекор всему решил остаться. Потуже перетянув поясом голодное брюхо, он с утра до ночи носился по лесу. Лечил заболевшие деревья, разбирал споры между белками и зайцами, следил чтобы не очень нахальничали волки, и безуспешно пытался убедить медведя ходить по тропинкам, а не лезть напролом, топча молодые поросли. Старый леший Корнедуб, видя как Лопоух сбивается с ног, говорил:

— Не надрывайся ты так парень. Все равно лесу конец. Плетью обуха не перешибешь.

Но Лопоух верил, что в его силах еще что-то --">