Игорь Сафиуллин - Цена крови

— Бывай, брат, — попрощался, не закрывая дверь, император, покидая комнату.

— Мы вернемся, когда все стихнет! Я обещаю.

Плащ императора волочился за ним по каменному полу в темных коридорах, которые освещали лишь канделябры, так как окна были заколочены досками и, к тому же, зарешечены. На стенах висели портреты астарских оттоманов, ясно показывая, что Сталлонн здесь гость, несмотря на то, что весь материк был его империей. Мрачные глаза бывших правителей Астарской сечи словно следили за каждым шагом Сталлонна, это пугало. Астарский замок, носивший название Кашвин, был построен четыреста лет назад совместными усилиями гномов и самих астаров.

Сталлонн увидел двух слуг. Они стояли возле дверей. Слуги поприветствовали его низким поклоном, который полагается для владыки Аттонии и отворили большие, высокие резные двери, раскрашенные узорами львов и змей. В огромный светлый зал, в центре которого стоял длинный стол, залитый чистейшей белой скатертью, вошел государь. Герольд громко об этом объявил и все выполнили низкий поклон, кроме Верховного Патрема, главы Аттонийского Патремства, правой руки Единственного Бога Рамена Солнцеликого на смертной земле; служители Рамена никогда не клонились кому-то, разве что своему Господину, увековеченному в статуях, картинах и прочих памятниках. Помимо императора и главы веры в зале находились важные лица империи, такие как: маршал Элл Варатено, представитель Эльфии — Рити Коисс, астарский воевода Вукаш Квитсчен-Апрельский, верховный маг Аттонии — Архаимед, и еще несколько гостей, занимавших достойное место в государственной иерархии.

В зал зашла и семья Сталлонна. Его две красивые дочери, точные копии своей матери, одной было тринадцать, второй девять. Единственный оставшийся известный сын — Селвин в точно таком же камзоле, что и его отец. Жена императора, Ванда зашла в прозрачном шелковом покрове, который обволакивал ее красное длинное платье.

— Мы ждали нашего государя, — заявил мужчина в вареном кожаном дублете и зализанными назад волосами.

— Спасибо, Элл, — кивнул император. — Раз уж Вы все ждали нас, то будет некрасиво задерживать пиршество в эту спокойную ночь.

Все замерли в ожидании тех самых сладких слов, что успокоили бы их голодные желудки. Два прекрасных слова, который по обычаю должен говорить глава семейства.

— Давайте пировать! — наконец позволил император Сталлонн. Гости уселись ужинать. За одним концом стола был император, а за другим его жена. Дети сели подле матери, маршал и маг по правую и левую руки их государя. Остальные вольно расселись во всю длину стола.

Каждый начал что-то обсуждать с рядом сидящими. Зал наполнился беседой, словами, заполнявшими слуховое пространство. Слуги потихоньку приносили ужин: рагу, салаты, супы, копченную свинку, фрукты, овощи, пряности. От всего этого аппетит даже у сытого разыгрался бы. Первыми пробовали сами слуги, где им укажет важный господин, дабы проверить на яд, а уже потом ели сами господа.

В зале скрипачи играли недавно написанную композицию «Кровь за кровь». Она повествовала о купце, чью дочь он практически продал замуж. Но, когда ее убил собственный муж, купец озверел. Месть его была холодна, как медленна и мучительна. Ходят слухи, что история реальна.

— Мне жаль твоего сына, Сталлонн, — соболезновал Элл Варатено. — Он был достойным человеком и воином.

— Хотя бы не та треклятая болезнь его добила, — Император посмотрел в свой кубок с астарским вином и увидел там свое уже не молодое лицо. — Мы очищали небольшую деревню недалеко от этого замка. Подчерок — было ее скромное название.

— Да, мне докладывали об этой деревушке. — отвел взгляд маршал.

— Эти… сволочи словно ждали нас. Там не было обычных ночных тварей, вроде топыльников, василисков или просто чупакабр. Там были вампиры. Разумные существа.

— Астарские края — их родина, не забывай. Отсюда и пошел вампиризм.

— Вот только по сообщениям медиума, там были неразумные твари. Мы пришли к ним на спасение. Их провизия заканчивалась. Мы уже было собрали всех. Но тут пришли они. Просто так. Бледнокожие сукины дети. Лорелл проверял, не остался ли кто в домах, на него первым делом и набросились…

— Мне очень жаль, — напомнил о сочувствии Варатено.

— Да, я знаю. — отвечал отец погибшего сына, чью горечь было не умять.