(у) - Когда зацветет вереск (СИ)

ты прекрасно знаешь, что я слышать ничего не хочу ни о Шотландии, ни о Хогвартсе, ни о каких-то там чудесных директорах…

— И очень даже зря, — назидательно заметил Фламель. — В последнее время у нас тут очень неспокойно. Темные Лорды, войны, я уже не говорю о плачевнейшем состоянии министерства, неужели тебе действительно все равно?

— Абсолютно, — равнодушно сказал Салазар, делая глоток чая. — Я здесь не живу.

— Но ведь Хогвартс — твое детище…

— Хогвартс — был благородной инициативой Рика и Хельги. Мы с Ровеной участвовали во всем этом постольку-поскольку. И не надо, ради Мерлина, мне рассказывать о моем святом долге Основателя, я им не нянька. Пусть разбираются со своими проблемами сами.

Взгляд Фламеля стал очень внимательным. Напускная веселость и легкомыслие слетели с него, как сухие листья.

— Никак не можешь забыть? — без улыбки спросил он.

По лицу Салазара скользнула тень.

— О чем ты?

— Ты знаешь, о чем.

— Это было очень давно…

— И поэтому ты до сих пор избегаешь этих мест? — проницательно заметил Николас. — Поэтому тебе до сих пор больно возвращаться в Хогвартс? Когда ты был там последний раз, Салазар? Кажется, незадолго до нашей прошлой встречи? И то только потому, что кто-то разбудил твою змею…

— Что ты хочешь от меня услышать? — не выдержал Салазар. — Что я сожалею о том, что не могу стереть себе память? Что за тысячу лет так и не научился жить без него? Что все чаще и чаще просыпаюсь по ночам от кошмаров? Да, черт возьми, просыпаюсь! Что дальше?

— И давно они вернулись? — внезапно заинтересовался Фламель, ничуть не смущенный этой вспышкой гнева.

— Какая разница? — раздраженно дернул плечом Салазар, снова откидываясь на спинку кресла. — Лет десять назад…

— А ты не думал, что это может быть знаком? — задумчиво произнес Фламель. — Что, возможно, эти сны вызваны возвращением его души? Ведь если подумать…

— Хватит, — тихо сказал Слизерин, прикрыв глаза. — Прекрати.

— Но теоретически…

— Я устал от теорий, Ник, — прервал его Салазар, со стуком опустив чашку на блюдце. — Я устал ждать. Я устал верить в знаки, которые никуда не приводят. Я больше не могу и не хочу надеяться на чудо.

— Мне печально это слышать, — вздохнул Фламель. — Ведь кто мы без наших мечтаний и чаяний? И что за жизнь без надежды?

— Спокойная жизнь. Без разочарований.

— Ты удивляешь меня, Салазар. Ты прожил дольше, чем любой в этом мире, и умудрился остаться максималистом…

Слизерин криво усмехнулся.

— Максималистом, говоришь? Что ж, давай, попробуй прожить тысячу лет без своей Пенни, с одной лишь призрачной надеждой на ее возвращение, а потом мы вернемся к этому разговору.

Фламель молча покачал головой. Он слишком давно знал этого человека, чтобы пытаться спорить с ним. Если Салазар что-то для себя решил, и сам Мерлин был бы не в силах переубедить его.

Но и согласиться с ним Николас не мог. Конечно, раз за разом терпеть разочарование, снова и снова терять надежду — это больно. И каждая такая попытка оставляет шрам на сердце, который даже время не в силах исцелить. Страшно подумать, сколько таких шрамов накопилось у Салазара за века ожидания, сколько он пережил прежде, чем заставил себя перестать ждать… И все же интуиция подсказывала Николасу, что это еще не конец. Что скоро, возможно, очень скоро, случится то, что навсегда изменит его жизнь.

Ведь известно, что чудеса — настоящие чудеса — случаются тогда, когда перестаешь их ждать.

***

12 июня 1992. Хогвартс. Подземелья.

— Камень… Отдай мне камень!..

Лица родителей за мутной пеленой зеркала медленно тают, а страшные змеиные глаза вспыхивают багровыми искрами.

— Нет! — Гарри крепко сжимает в руке рубиновый осколок. — Ты лжец!

— Убей его! — злое шипение, кажется, звучит сразу отовсюду.

И Квиррелл послушно бросается вперед…

***

12 июня. Флоренция. Квартира Слизерина.

Ослепительно яркая луна… дерево с раздвоенным стволом… капли крови на светлой ткани…

— Рик…

Он падает на колени рядом

--">