Олег Васильевич Северюхин - Ваше благородие

Олег Северюхин ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ

Глава 1

Я проснулся на рассвете. Вокруг было что-то чужое, то есть, я не дома.

— Как я мог так напиться, что ничего не помню? — пронеслось в моей голове. — Хотя, почему же я не помню? Я всё помню. Я шёл по улице 10 лет Октября в направлении центра в районе старых домов в самом радужном настроении. Мне двадцать пять лет. Я был в отпуске и ходил на свидание с хорошей девушкой. Был до синевы выбрит и слегка пьян. Пьян был не от спиртного, а хорошего настроения. Внезапно передо мной возникла тёмная фигура.

— Мужик, огонька не найдётся? — спросил он хриплым голосом.

Я достал коробок и сам зажёг спичку. Вспышка селитры была тем самым последним, что я помнил.

Голова была тяжёлой, а руки шевелились. Я поднял левую руку, чтобы посмотреть на часы, но на руке не было часов.

— Похоже, что я нарвался на гопников, — снова пронеслись мысли в голове. Именно пронеслись, потому что я не мог сам мыслить.

Когда человек мыслит, он как бы проговаривает всё, о чём думает. А сейчас у меня в голове проносятся мысли, но я ничего не говорю. Я пытался вызвать какие-то мысли, но они не приходили, и я незаметно для себя уснул.

— Больной, просыпайтесь! — кто-то властно потряхивал моё плечо, а голос был женский, не девичий, а именно женский, женщины, которая уже узнала, что такое власть над мужчиной.

Я приоткрыл глаза и зажмурился от яркого света семилинейной керосиновой лампы, висевшей на высоте примерно двух с половиной метров от пола. В окне на улице была темнота.

— Чего они по ночам людей будят? — пронеслись мысли в моей голове.

— Больной, просыпайтесь, сейчас вас будет осматривать доктор, — сказала женщина.

Я открыл глаза и увидел доктора в белом халате. Доктор был какой-то странный, седой, с бородкой клинышком, в пенсне и медицинский халат на нём был какой-то старомодный с воротником-стойкой и, по-видимому, с завязками на спине. И что самое интересное, в левом верхнем кармане халата с красным крестом торчала слуховая трубка. Ну прямо как в кино про старые время.

— Здравствуйте, голубчик, — проговорил доктор, — ощупывая мою голову. — Как мы сейчас чувствуем? — И, не дожидаясь ответа, попросил медсестру поднять мою рубашку. Затем он взял слуховую трубку и стал прослушивать область груди, где находится сердце. — Дышите, не дышите, задержите дыхание. Так, очень хорошо, очень хорошо. Ну что же, голубчик, здоровье в порядке. Мускулатура у вас развитая. Никак занимаетесь по системе господина Мюллера? Ссадина на голове заживёт в течение нескольких дней, но вы нас здорово напугали, не приходя в сознание в течение трёх дней. Мы уже думали, что не сможем с вами побеседовать. Да, как вас звать-величать? И что это за странная одежда на вас? Вы понимаете, что я говорю? Может, вы иностранец? Шпрехен зи дойч?

Доктор ещё что-то говорил, а я действительно не мог вспомнить, кто же я такой и как меня зовут. Вот так вот прямо и не помню. Силился вспомнить и мозг мой не проговаривал ни моё имя, ни кто я, кто мои родители, где я жил. Какая-то пустота в голове.

— Я ничего не знаю, — сказал я, — точнее, ничего не помню.

— Я так и думал, — закричал доктор как Архимед, у которого из ванны вылилась вода, — это амнезия от удара по голове. — Он вскочил и забегал вокруг койки. — Это амнезия! — и он поднял вверх палец, как один очень известный персонаж в кино. Я прикрыл глаза и увидел доктора в другой ситуации, а его картавый голосок утвердил меня в том, что он как две капли воды похож на Владимира Ильича Ленина, который вышел к собравшимся в актовом зале Смольного и произнёс историческую фразу:

— Пролетарская революция, о которой постоянно говорили большевики, свершилась!

— Уррааа! — мысленно прокричал я про себя. — Мой мыслительный процесс включился и начал проговаривать мои мысли. Я уже что-то помню! И меня зовут, меня зовут… Никак меня не зовут. Что я помню кроме Ленина? Ничего. Как была настоящая фамилия Ленина? Не помню. А ведь Ленина я вспомнил по ассоциации и если я буду читать книги, то по ассоциациям восстановлю свою память и вернусь к прежней жизни.

— Какое сегодня число? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Января второго дня одна тысяча девятьсот седьмого года от Рождества Христова, восемь с половиной часов до полудня, — сказал доктор, — а что?

— Как я сюда попал, и кто вы? — спросил я, ожидая услышать ещё что-то более страшное, --">