Сергей Эйгенсон (Marco Polo) - Сельхозработы

"ЛЕБЕДЬ" ## 330 от 29 июня 2003 г. и 331 от 06 июля 2003 г. .

СЕЛЬХОЗРАБОТЫ

Валерию Сердюченко, беззаветному и,

сколько могу понять,

бескорыстному огороднику

I

Чего в моей биографии почти не было - так это сельскохозяйственной деятельности. Тоже, наверное, в деда. Он, как в двадцать третьем из своей Жуковой в город перебрался, так в самое даже голодное время начала тридцатых огород себе не брал. Он же работал инструктором в потребкооперации, так что все время ездил по командировкам, изъездил весь Западный Урал от Чердыни до Осы. А командировочные деньги тогда были большие, раза в три больше зарплаты. Это уж к моему времени их хватало только на гостиницу, да на раз поесть. Так в течение полувека вещи и продукты дорожали, деньги дешевели, чтоб только это инфляцией не называть, и стали навек зафиксированные командировочные два шестьдесят в сутки больше фикцией, чем реальной компенсацией дорожных расходов и беспокойства. А в тридцатых это был хороший приварок к дедову малому жалованью. Да и то, что деньгами деток не накормишь, а в поездках какие-то продукты можно было купить, да и одежку, поскольку все же потребкооперация. Вот он и роꞌстил четырех девчонок в романтическое время пятилеток и комсомольского энтузиазма без всеобщей подмоги - своей картошки. Только в августе тридцать девятого, изучив номер центральной газеты с сообщением о Договоре Дружбы и Ненападения между Молотовым и Риббентропом, тщательно рассмотрев фотографии встречи высоких гостей и момента подписания, он сказал бабушке: "Надя, будет война. Надо нынче брать землю под картошку, иначе пропадем". Так у них этот участок и оставался до начала шестидесятых, когда они уехали из Перми, пробывшей в промежутке семнадцать лет именно, что городом Молотовым.

Вот, значит, мои первые встречи с сельским хозяйством - как раз на этом огороде. Больше, конечно, помнится не сам процесс окучивания или, скажем, копки корнеплода, а доступные детскому пониманию сопутствующие явления - попить в перерыве сладкого и хмельного дедова кваса, что выстоян в погребе, а на огород привезен в бидончике или, когда обзавелись, большом китайском термосе. Съесть работникам по пучку зеленого витаминного лука и по паре ломтей черного "мужчинского" хлеба с салом или экзотической, английской, как специально оговаривалось, тушенкой из банки, вскрываемой с помощью специального, припаянного у донышка ключа. Собственно, я только теперь и понимаю, что на самом деле это была не столько тушенка, сколько тот продукт, который англосаксы называют corned beef, и про который Арчи Гудвин сообщает в русском переводе, что-де повар Фриц накормил его на скорую руку "сэндвичем из домашнего хлеба с солониной". Откуда это взялось? Думаю, что из ОРСа водников, так же, как однажды была приобретена по знакомству банка с американскими консервированными ананасами, что потом поминалось несколько лет. Самый-то главный смысл поездок на огород был, конечно, в последующей рыбалке на речке Гайве, где, если верить тогдашнему журналу "Рыболов-Спортсмен", попадались даже хариусы. Нам, правда, ни один не попался, а окуньки, ерши, красноперки клевали не так плохо.

Но это уж, скорей, тема об охоте - так что в следующий какой-нибудь раз. Если же вернуться к сельскому хозяйству, так пару раз отцовский институт выезжал в полном составе, с полевой кухней и своими грузовиками, в подшефный колхоз в Давлекановском районе. Это его, отцовское, изобретение - чтобы не посылать по десять человек на месяц, а выехать всей конторой и разом отработать всю повинность. Удачный опыт с шефством чуть было не вовлек отца в не вполне желательный поворот судьбы, когда его вызвали в обком и предложили ехать секретарем сельского райкома, была тогда такая очередная затея с "тридцатитысячниками", долженствующими по замыслу ЦК вытащить советскую деревню из совсем уж к тому времени очевидной ямы, куда она постепенно сползла после посылки туда же в 1930-м "двадцатипятитысячников". Чем уж так хорошо, если отправить кандидата технических наук, директора новосозданного НИИ, на село - не очень ясно, но очень соответствовало общему оригинальному стилю руководства отечественными делами. Возражать отец, конечно, отчасти возражал, но воля Партии была для него всю его жизнь свята, как папская булла для католика. Так что приезжать бы мне в недалеком будущем на республиканские