(Безупречное алое цветение) - Я никому не скажу (СИ)

Улыбчивая Гермиона после тяжелого трудового дня зашла в свою спальню. Закат прекрасно играл с тенями, окрашивая окрестности теплыми тонами. “Все-таки мир прекрасен!” — в очередной раз убедилась преподавательница, подойдя ближе к окну.

Вид из Хогвартса всегда впечатлял, а уж из ее комнаты и подавно. Минерва (спасибо этой великой женщине!) выделила Гермионе эту комнату, зная о странностях своей бывшей ученицы. И теперь ведьма могла любоваться великолепным пейзажем из окна.

Странно ли? Война повлияла на всех, оставив осадок в каждом уголке души, безвозвратно унеся с собой множество жизней. Чего уж говорить о ней? Да, она стала ценить жизнь, да, теперь как закаты, так и рассветы равнозначно важны для нее, каждый миг, каждая секунда наполнены смыслом, мыслью, делом. И теперь никак иначе. Замечая все это, она жила.

Жила вопреки всем, жила и радовалась, как ребенок, каждому обыденному, на первый взгляд событию.

Нет, она не сошла с ума, как многие думали, и отнюдь в ней не проскальзывал тот инфантильный пофигизм, часто трактованный народом как оптимизм. Нет. Просто она жила. Жила по-настоящему со счастьем и гармонией.

Она была примером, примером для детей сирот, у которых война забрала родителей. Некоторых взяли, задушив шею всяким правилам Хогвартса. Получилась целая группа малышей возраста от семи до одиннадцати. Министерство разрешило, но только при условии их прилежной учебы. И Гермиона искренне радовалась за них.

“Что нужно человеку для счастья?” - спрашивала она директора Снейпа за обедом, когда дети, прилипшие к окну в надежде рассмотреть первые хлопья снега, радостно мычали. Он подарил ей скептический взгляд и фыркнул, отнеся, конечно же, ее фразу к помешательству. Но разве ее это волновало?

Он выжил, и как только выписался из Святого Мунго, Минерва тотчас передала ему директорский пост, вручив также орден Мерлина и множество всяких ценных бумаг, медалей и так далее. Однако почему-то он не отреагировал должным образом, небрежно кинув их на свой массивный стол.

Что нужно было этому человеку еще? Да о такой жизни мечтают многие волшебники. Солидная должность, почет, премии, звания, и, наконец, жизнь! Но директора, Северуса Снейпа, это не интересовало, он оставался верен своей мрачности, в которой и капля света не могла найти себе место.

Прошло уже два года с той войны. Жизнь начинала свой оборот.

— А что, на ваш взгляд, нужно для счастья, мисс Грейнджер? — спросил сегодня рядом сидящий Снейп, продолжая скептически смотреть на восклицающих первогодок.

— Ничего, — спокойно ответила ведьма, улыбнувшись ему, — у нас все для этого есть. Стоит лишь заметить.

Снейп иронично изогнул бровь и ответил:

— Я всегда знал, что вы стремитесь быть первой во всем. Но, мисс Грейнджер, вы уже Лавгуд перегнали и даже обогнали на несколько кругов. Может стоит заказать вам номер в Святом Мунго?

Гермиона лишь пожала плечами и хмыкнула, пропуская яд, к которому она осталась равнодушной. Девушка перестала его бояться после того момента в Визжащей хижине, иными словами, после его смерти.

Когда человек что-то теряет, то ценность потерянного резко возрастает.

Слишком много Гермиона приводила оправданий на свой счет, на постепенно меняющееся отношение к своему бывшему преподавателю.

Слишком. Очень.

А потом прошло еще пол года, и она поняла, что их случайные беседы очень даже интересны. Пускай был яд с сарказмом и иронией, но его размышления были великолепны, за исключением некого цинизма. Философствовать с ним было интересно. И плевать, что они общались только в те дни, когда он устраивал ей проверки, и плевать она хотела на то, что он всеми силами пытался отправить ее в другую школу, в Австралию, к родителям, чтобы она набралась там опыта. Гермиона никуда не собиралась уходить, да и статус Героя войны ей в этом отлично способствовал.

Снейп проверял каждого нового преподавателя, внимательно следя за их работой, от чего почти все нервничали. Даже она волновалась перед каждой встречей с ним.

Внимательный взгляд подмечал всякую ее неуклюжесть, всякий промах, любое движение палочкой сопровождалось его изучающими глазами. А после каждого занятия директор оставался

--">