Елена Лаевская - Бд-18: Если вы боги (СИ)

  И была Земля. И в наказание за грехи наши далекие Златоглазые Боги сожгли ее в Великом Огне. Ибо Богам можно все.

  Но перевезли они избранных через звездное море в своих искрометных лодках.

  И освятили Новую Землю. И позаботились о нас, недостойных. Оставили несчетные запасы зерна и мяса, железа и холстa. А также Священные Предметы, чтобы поклоняться им и приносить жертвы.

  И обещали они вернуться.

  Многие века смотрим мы на звездное море и ждем Златоглазых Богов.

  А когда приплывут они в своих искрометных лодках, наступит на Новой Земле всеобщее благоденствие. Станет голодный - сытым. Бедный - богатым. Больной - здоровым.

   И тогда запоет свою песню священная птица Торр.

  Седьмой день недельника заканчивался молитвой Синтезатору. Все вошедшие в возраст мужчины Поселка собирались в Ангаре вокруг вытянутой, как веретено, облепленной проводами и датчиками огромной кастрюли с краном внизу, который озорники-мальчишки прозвали писькой.

  Молитва была длинная. Сперва возносили хвалу Златоглазым Богам, потом оставленным ими Священным Предметам, потом самому Синтезатору.

  А под конец, когда жрец торжественно прикладывал палец к экрану и Синтезатор натужно гудел и трясся, мигая надписями и искря контактами, все просто сидели вокруг, скрестив ноги кренделем, и повторяли, как положено: "Опа! Опа! Опа!"

  Считалось, что это помогает Синтезатору лучше трудиться.

  Под конец Предмет издавал победный рев пустынного волка и замолкал. Жрец торжественно подставлял под письку объемистый металлический котелок, в который, пенясь, лилась теплая, резко пахнущая рвотня. Котелок шел по кругу. Пашка, как Юный, получал свою порцию одним из последних.

  Знакомый обжигающий напиток заполнил рот, шершаво прокатился вниз, опалил желудок. Пашка часто-часто задышал, по-рыбьи разевая рот, на глазах выступили слезы. Но потом почти сразу стало беспричинно весело и приятно. Захотелось вскочить и пуститься в пляс, отбивая голые пятки о пол Ангара. Захотелось выбежать на улицу и зацеловать первую попавшуюся девчонку, да еще и подол ей задрать. Захотелось дать в глаз другу Эйтону. А под конец потянуло в сон.

  Действо закончилось. Мужчины стали расходиться. Обсуждали на ходу важные вопросы. Поливало вот-вот сломается, значит, надо жертву готовить. Барана или козла? Что надежнее? Дед Баклан откинулся - надо нового погонщика железных лошадей выбирать, а то пахота не за горами. Скоро пора свадеб - справится ли Синтезатор или самим придется дрянную самогонку гнать?

   Пашку эти проблемы волновали мало, он выбрался на улицу, повалился на пожухлую красно-бурую траву, загляделся на серое небо, по которому одна за другой спешили все десять лун.

  - Привет! - рядом с Пашкой присела черноглазая Грязнуля Лин. Дотронулась тонкими пальцами с обгрызенными ногтями до амулета на его груди: высушенной головы летающей крысы с тремя рядами черных зубов. Прыснула тоненко: "Рвотни наглотался!"

  Пашка поймал ее плохо отмытую ладонь и приложил к щеке. Ладонь была твердая и пахла нагретой землей. В потрескавшуюся кожу пальцев въелся бурый сок сорняков. Под ногтями скопилась грязь. Лин не захотела учиться ремеслу, работала в поле, руки и одежда у нее частенько было испачканы, за что она и получила свое прозвище.

  А еще Грязнуля часто смеялась, и тогда видно было, что передний зуб стоит у нее чуть наискосок.

  Лин, с добрыми, узкими, как рыбки-кохлянки, глазами и смуглыми персиковыми щеками, очень нравилась Пашке.

  Если Индикатор Крови покажет, что им можно вместе иметь детей, то осенью Пашка позовет Лин в жены.

  - Поедем завтра на дрезине кататься? - спросила Лин, устраиваясь рядом. Перед Пашкиным носом мелькнули круглые коленки, захотелось уткнуться в них лицом. Пашка потянул Лин к себе, накрыл губами обветренные, в коросте губы.

  - Пусти,

--">