Мария Кимури - Турмалиндэ (СИ)

Эта история началась с того, что Железной Руке здоровенный орк помял щит палицей.

Ну, то есть, можно сказать, история началась из-за того, что Ангамайтэ, Железная Рука, утопил во льдах свою флейту, когда вытаскивал однажды сестру из трещины, хотя при этом не утопил ни молота, ни наковальни. Выбирать пришлось. А можно сказать, что она началась еще тогда, когда он вообще в эти льды потащился. Между прочим, следом за сестрой.

Но тогда можно дойти до сотворения мира и до Третьей темы в поисках причин, и потому будем считать, что история началась все-таки с орка. Еще не убитого в найденном охотниками на орков стойбище.

Здоровенный орочий вожак, загнанный в угол — в буквальный угол, между стоячих камней — выл, орал, кидал в эльфов камнями и даже швырнул подвернувшегося мелкого соплеменника — не иначе, чтобы его противников стошнило от омерзения при виде такого. Хотел он вроде бы драться один на один с вожаком эльфов, насколько его смогли понять. Добиться он того пытался вот этими нелепыми способами. Железная Рука тогда сперва поймал мелкого орка на щит, понял, что тот прилетел еще живой и именно о его щит шею и сломал… вышел драться и в несколько ударов уложил эту здоровую гадость. Не всех от омерзения тошнит все-таки.

А щит, надо сказать, у Железной Руки был самым тяжелым, и даже не окован металлом, а весь из него выкован. И если вы думаете, что во льдах Арамана это была бесполезная вещь, то вы сильно ошибаетесь. Это остальные обычно тащили деревянные, обитые кожей щиты на себе. А Железная Рука тогда привязал к выпуклому стальному щиту веревку и тащил на нем не только свое добро, но и сородичей нередко вез.

Словом, вмятина на этом прекрасном щите, оставленная каменной палицей вожака, его раздражала.

А уходить они не торопились, потому что сестрице вздумалось до ухода обследовать орочью стоянку. Ольвен тоже была из тех, кого так просто не тошнило. Она бегала и наскоро зарисовывала все, что видела, на березовой коре, за неимением сейчас другого способа сохранить виденное.

— Ты еще дохлого орка лекарям притащи, — посоветовал брат, — пусть изучают. Снаружи и изнутри.

— А, ты не знаешь! — Взмахнула руками Веточка. — Они уже вскрывали. Так до сих пор и спорят, подобие квэнди это или животные. Внутри тоже все изрядно кривое, во всех смыслах. И жрут какую-то гадость.

— Не ругайся. Эээ… плод противоестественных соитий подобия квенди с животными, вот, — мрачно сказал Железная Рука. — Ты видела как он себя в грудь стучал? Ухуху! — передразнил он и бухнул себя в грудь кулаком.

В ответ сестрица тоже бухнула кулаком во что подвернулось. Подвернулась неровная бочка с натянутой сверху шкурой, и внезапно гул от нее пошел такой, что весь отряд охотников дружно присел.

— А если мы не всех перебили? — осторожно спросил Стрела.

— Раз меня больше не тошнит, значит, всех, — фыркнул Белолист.

Остальные столпились и заговорили разом.

— Это что, сигнал?

— Ну не инструмент же…

— Кожа неважно выделана, мне кажется, но звук мощный.

— Вот чем они стучали всю ночь!

— Лучше бы по голове себе стучали. Все равно мозгов нет.

— Есть! — немедленно возразила Ольвен. — Мы нарочно проверяли.

Белолист опять позеленел, с размаху зажал ладонью рот и пробубнил сквозь нее:

— Ну зачем ты сказала…

— Меня после того, что они сделали с Перышком, уже ни от чего не стошнит, — отрезала Ольвен.

— А вот теперь не будем зарекаться, — строго сказал Железная Рука. — Довольно с нас уже… зароков. И хватит новых знаний на сегодня. Уходим.

Они подожгли стойбище и двинулись обратно на юг, к Митриму.

*

Охотников ждал растянувшийся вдоль берегов Митрима огромный палаточный город. Он был столь велик, что распался на несколько островов — станов князей Второго и Третьего дома и их спутников. Отряд Ангамайтэ вышел уже привычной тропой к стану князя Финдекано.

Пока их не было, здесь не сидели сложа руки и вовсю готовились к зиме — на краю лагеря возвышались крыши новых деревянных домов.

Отправив товарищей отдыхать, Ангамайтэ и Ольвен направились было к князю с сообщениями и картой

--">