(MasianiaBreakNeed) - Ты мой самый жесткий кайф (СИ)

О`Нил, которая не успела еще переодеться, обернулась на голос управляющей. Сидя на диванчике, она массировала ступни ног, которые устали за целый день. Но девушка любила свою монотонную и спокойную работу, что была полной противоположностью прошлой жизни. И в этом был определенного рода кайф: нормированный рабочий день, заранее известные выходные, достойная зарплата, страховка и возможность наслаждаться произведениями искусств.

— Живопись, кроме тебя больше некому, — седовласая женщина пожала плечами. — Пожалуйста?

Блондинка поправила волосы и бросила взгляд на часы, что ритмично тикали на стене. Смена ее закончилась двадцать минут назад, но что-то никак не позволяло встать с этого дивана и пойти домой. А в знаки Сара верила.

— Хорошо, но завтра я приду на час позже.

Управляющая покинула тесную комнату отдыха для персонала, Сара обула туфельки на небольшом каблучке и пошла в холл музея, чтобы забрать группу. Девушка давно умела определять туристов, и сейчас смотря на кучку состоящую из 12 человек, быстро оценивала каждого: двоих заставили в школе/родители, для галочки целых пять (сразу видно, что приехали в Нью-Йорк за достопримечательностями), одному очень интересно, много вопросов не в тему — двое, и один для удовольствия. Внутри все сжалось, Сара не ожидала его увидеть, но улыбнувшись лишь кончиками губ, начала экскурсию по быстрому маршруту.

— Главная звезда живописного собрания — Вермеер. В Метрополитен висит пять его полотен — больше, чем в Британском музее. Кроме того, здесь есть 21 Сезанн, 37 Моне и невероятное множество других именитых полотен. Плюс китайская каллиграфия, расписные японские ширмы и цветные гравюры Хокусая.

Вишня то и дело бросал игривые взгляды исподлобья. Ему нравилось наблюдать за ней, от бывшей Сары не осталось и следа. Разве что невероятной глубины голубые глаза, в которых по прежнему плескалось извечное счастье. Ее речь была грамотно выстроена и она умела заинтересовать даже скучающих подростков, а возможно они поглядывали на декольте рубашки, и, как Вишня представляли ее без одежды. Мужчина усмехнулся и прикусил губу, воистину, Сара без одежды — это лучшее произведение искусства: в ней ощущение дыхания, легкого движения, красота тела, изгибы, грация, дикая кошка с мягкими лапками.

— В 1929 году вдова сахарного магната Луиза Хавемейр завещала музею свою коллекцию. Среди даров были такие шедевры, как «Портрет Кардинала» Эль Греко. «Махи на балконе» Ф. Гойи, рисунки и гравюры Рембрандта, полотна Э. Мане, Дега, Сезанна и конечно же Клода Моне, — бросив беглый взгляд на Вишню, который издал тихий смешок, девушка силой сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ. — Один из самых любимых посетителями отделов музея Метрополитен — это, безусловно, отдел, посвященный живописи и скульптуре импрессионизма и постимпрессионизма. В этих залах присутствует вся та французская «радость жизни», которая была характерна для Парижа второй половины девятнадцатого века, а многие из представленных здесь произведений стали настоящими вехами в карьере их авторов. Как известно, французские любители искусства не особенно интересовались работами импрессионистов, которые, вскоре стали пользоваться большим успехом у коллекционеров из США и России, первыми оценивших их по достоинству, — Саре удалось немного заинтересовать совсем скучающих парней и они вслушивались в слова. — Среди шедевров выделяется «Терраса в Сент-Адрессе», написанная в 1867–1868 годах. Это одно из первых произведений…

— В которых Моне полностью проявил свое умение передавать свет и цвет, — голос Вишни, что тянулся словно карамель переключил на себя все внимание. Сара лишь закатила глаза, прекрасно зная, где есть Моне, там Вишня говорит без умолку. — Можно? — поинтересовался брюнет с улыбкой.

— Прошу, — девушка сложила руки на груди, а группа туристов повернулась к Вишне, что стоял у картины.

— В этой композиции, передающей естественность и ощущение открытого пространства, уже присутствуют все элементы живописи импрессионистов. Это исключительная точность в изображении света, использование ярких и пронзительных цветов, мелкие неравномерные мазки, придающие особую живость изображенной на картине сцене, — все его жесты передавали восхищение, глаза блестели от счастья, он

--">