Галина Львовна Романова - Последнее свидание

Галина Романова Последнее свидание

Ну, наконец-то, все ушли и оставили ее одну!

Королева вытянулась на постели, расслабила лежащие поверх одеяла руки, чуть откинула назад голову и вздохнула. Боль, привычная в последнее время и подавляемая усилием воли, вернулась, но она уже так привыкла к ней, что лишь слегка поморщилась. Что они понимают, эти доктора, это светила науки, которых ее сын выписывает чуть ли не со всех концов мира! Она умирает и знает это. И совсем не боится смерти. Старость — болезнь, от которой нет лекарства. Боли, от которых ее лечат, лишь напоминание о том, что конец не за горами.

Нет, она совсем его не боится. Королева поелозила по полушкам, устраиваясь поудобнее. Она устала. И не только от консилиума, который закончился только что. Устала от жизни, от дел, от груза прожитых лет. Да, она даже умирающая, оставалась королевой, и взрослый женатый сын до сих пор советовался с нею во всем вопросам. На днях она подписала еще один указ. Она, а не сын! Ничего, пройдет совсем немного времени, и мальчик все будет делать сам. У него уже хорошо получается.

Королева слабо улыбнулась. Хороший у нее сын. И дочери хорошие. Одна выдана замуж за соседнего короля, уже сама давно мать и рассылает гонцов-сватов, ища выгодные партии для своих детей. Вторая стала аббатисой. Девочка всегда была тихой и мечтательной. Как бы то ни было, дети ее устроены, подрастают внуки. Страна процветает, соседи либо усмирены силой оружия, либо связаны узами родства и дружбы. Хорошо.

Она вздохнула, прикрыла глаза, но тут же открыла их снова. Она умирает. Несмотря на уверения врачей и решение консилиума, конец предрешен. И она лучше всех этих светил, вместе взятых, знает, как близок ее конец. Значит, не время спать. Скоро она отоспится за все бессонные ночи. Надолго. Навсегда.

Королева повернула голову к окну. Ее покои на верхнем этаже. Выше только чердачные помещения. Так она настояла еще в юности. Отец не посмел перечить, муж поначалу возмущался и, наперекор всему, устроил себе спальный покой на втором этаже. И сюда, к жене, поднимался редко, лишь для того, чтобы сделать очередного ребенка. Во всем остальном супруги жили душа в душу, практически не мешая друг другу. Королева рожала детей и правила, супруг, принц-консорт, присутствовал на официальных мероприятиях, совершал поездки по стране и время от времени отправлялся на войну с соседями. С одной из войн он и привез рану, которая вскоре свела его в могилу. С тех пор королева не снимала траура.

Она поелозила на подушках еще, пытаясь приподняться, и рядом с кроватью тут же что-то шевельнулось.

— Мадам?

Камеристка. Ненамного моложе госпожи, взятая совсем девочкой, она предана, как никто.

— Помоги… мне…

— Прилечь? — камеристка тут же оказалась рядом.

— Подняться.

— Но…

Королева сдвинула брови. Этого оказалось достаточно, чтобы верная служанка не стала спорить. Она ловко взбила подушку, подоткнула ее под спину королевы, подложив еще одну, туго набитую думочку. Поправила одеяла.

— Окно…

— Закрыть?

— Нет. Оставь… открой…рамы.

— Мадам, вы думаете… — камеристка робко сделала шаг к окну. Тяжелые портьеры темного золота с геральдическими узорами были раздвинуты. Их задергивали крайне редко, лишь долгими зимними вечерами.

— Я знаю, что делаю. Открывай!

— Это случится сегодня?

— Я надеюсь.

Верная служанка с усилием распахнула рамы. Прохладный осенний ветер ворвался в комнату.

— Подбросить дров в камин, мадам?

— Нет. Оставь меня. Тут и так душно.

— Вы…

— Если понадобишься, я позову. Ступай!

— Слушаюсь, мадам.

Королева испустила вздох, на минуту прикрыв глаза. Они все так о ней заботятся! Все стараются облегчить ей жизнь, угодить бренной плоти, чье время вышло. Иногда это раздражало, иногда вызывало усмешку. Королева знала, что умирает. Она слишком стара, слишком больна и прожила слишком долгую и бурную жизнь, чтобы не мечтать, наконец, о том дне, когда ее усталые глаза закроются навсегда.

Да… жизнь… Вспоминать — не хватит тех дней, что еще остались в ее распоряжении. Столько всего было…

Взгляд старой королевы обратился к окну. Ее покои находились на самом верху башни не просто так — оттуда было видно не только море городских крыш и стен. Не только дальние луга и синеватая щеточка лесов, но и горы. И теперь она слабеющим взором обращалась туда, к тем скалам, которых никогда не --">