(raksha_satana) - И гильотины мало (СИ)

отмалчивались, старательно обходя эту тему, насколько было возможно. Молодого Джона Моррина это все не трогало совершенно, он предпочитал избегать толпы и больше времени проводил с маленькой Марией.

Ничто, однако, не может длиться вечно, и со временем судачества о конфузе в семействе Моррин начали терять свою остроту и пикантность, вся эта история превратилась в не более чем факт биографии и, если уж на то пошло, часть исторического достояния самого Брикса. Джон Моррин более не женился, видимо, не желая вновь играть с судьбой на собственное счастье. К тому же в последующие десять лет ему пришлось похоронить обоих родителей, что сделало его полноправным хозяином поместья и единственным опекуном для сестры. В ней и сосредоточилась главная привязанность молодого мистера Моррина, главная отрада.

Что же до сына, прошло ни много ни мало три года после его рождения прежде, чем мистер Джон Моррин решился отправиться в Париж и повидать его. То был сильнейший удар. Нет, семейство Пуатье приняло его радушно, и всячески поддерживали привязанность маленького внука к отцу. Но Жан Пуатье, как его называли в семье бабушки и дедушки, рос абсолютной копией своей матери, тонкий и статный, с пронзительными тёмными глазами и черными вьющимися волосами. Мадам и месье Пуатье находили отраду в подобном сходстве внука с умершей дочерью, Джон Моррин же страдал. Всякий раз беря сына на руки во время своих визитов, он чувствовал, как обливается кровью сердце. Шарлотта оказалась той привязанностью, что возникает внезапно и остаётся на всю жизнь. И любя сына всем сердцем, Джон Моррин боялся, что мальчик сможет разглядеть ту горечь, которая читалась за отцовской нежностью.

О том, чтобы увезти сына в Англию, речи не шло, тот был слишком счастлив в Париже, к тому же лишать мадам и месье Пуатье любимого внука было бы бесчеловечно. И Джон продолжал навещать сына, ожидая, что однажды тот повзрослеет и сам решит приехать в Брикс.

И вот со дня рождения Жана Пуатье миновало девятнадцать лет. За это время в дом мистера Моррина стучались и горе, и радость, первого, однако, по необьяснимым причинам было несравненно больше. Когда юной Марии Моррин исполнилось восемнадцать лет, к Джону Моррину явился Эдуард Грейвич и попросил её руки. Этот молодой человек двадцати лет был наследником аббатства Грейвич, чуть ли не единственной известной достопримечательности в Бриксе. Джон Моррин дал согласие и совсем не потому, что партия была чрезвычайно выгодной: семья Моррин и без того считалась более чем состоятельной, а Мария наследовала за собой десять тысяч фунтов. Нет, дело было в том, что сам Эдуард Грейвич был прекрасным человеком. Джон Моррин, хоть и был старше его на одиннадцать лет, с радостью наслаждался правом считать молодого Грейвича другом. Сдержанный, преисполненный собственного достоинства, даже порой скрытный, Эдуард был примером великодушия и скромности. Несмотря на молодой возраст, лучшего хозяина для аббатства и представить было нельзя. Мария Моррин питала к нему нежную дружескую привязанность с самого детства, когда же сама она расцвела, то сумела оценить и приятную наружность молодого человека. Эдуард Грейвич был хорош как скандинавское божество, высокий, крепкий, голубоглазый и светловолосый, душой он был не менее прекрасен. Кого-то его чрезмерная сдержанность могла оттолкнуть, но только не Джона и Марию Моррин. Они хорошо выучили на примере собственного отца, что порой и самая непроницаемая маска может прятать под собой сильнейшие чувства. И одним прекрасным майским днем Мария Моррин стала миссис Эдуард Грейвич.

Тогда Джон Моррин позволил себе поверить, что, быть может, окончилась череда испытаний для него и наконец жизнь подарит его семье радость. Маленькому Жану Пуатье уже минуло одиннадцать лет, скорая встреча с сыном грела сердце Джона и он уже строил планы на то, чтобы совершить это путешествие уже вместе с мистером и миссис Грейвич.

Не суждено было сбыться и этим чаяниям. Мария потеряла ребёнка на совсем раннем сроке, еще даже не зная о своём положении, и скончалась от потери крови. Словно чёрное проклятье лежало на их семействе, так перешептывались между собой жители Брикса. Но второй раз подобная потеря уже не смогла сломить Джона Моррина. Он стал еще более нелюдимым, деля свои чувства лишь с Эдуардом Грейвичем. Общее горе сблизило их и еще

--">