Сара Парецки - Горячая Распродажа

  ГОРЯЧАЯ РАСПРОДАЖА

  САРА ПАРЕЦКАЯ

  ПРОЛОГ

  Я была на полпути по набережной, когда увидела красно-оранжевую вспышку. Я упала на землю и прикрыла голову руками. И почувствовала такую ​​сильную боль в плече, что я даже не могла кричать.

  Лежа лицом вниз в папоротнике и мусоре, я дышала неглубоко, тяжело дыша, как собака, с остекленевшими глазами, пока боль не отступила настолько, что я могла двигаться. Я отошла от огня на четвереньках, затем выпрямилась на коленях и села очень неподвижно. Я хотела, чтобы мое дыхание было медленным и глубоким, отодвигая боль достаточно далеко, чтобы справиться с ней. Наконец, я осторожно положила руку на свое левое плечо. Палка. Металл или стекло, какой-то кусок окна, вылетевший, как стрела из арбалета. Я дернула за палку, но это вызвало у меня такую ​​реку агонии, что я начал терять сознание. Я свернулся калачиком, положив голову на колени.

  Когда волна утихла, я посмотрела на завод. Разлетевшееся заднее окно было залито огнем, теперь сине-красным, массой такой густой, что я не могла разглядеть пламя, просто расплывчатое пятно горячего цвета. Там хранились рулоны ткани, которые разожгли огонь.

  И Фрэнк Замар. Я вспомнил о нем с внезапным потрясением. Где он был, когда взорвался огненный шар? Я изо всех сил поднялась на ноги и, споткнувшись, двинуласьа вперед.

  Плача от боли, я вытащила отмычки и попыталась пролезть в замок. Только после третьей тщетной попытки я вспомнил свой мобильный телефон. Я достала его из кармана и позвонила в службу 911.

  Пока я ждала на пожарных машин, я все пыталась открыть замок. Из-за удара ножом в левое плечо мне было трудно маневрировать с тонкой защитой. Я попытался схватить их левой рукой, но вся моя левая сторона дрожала; Я не могла удерживать отмычки.

  Я не ожидал пожара - я ничего не ожидал, когда приехал сюда. Только некоторая укола беспокойства - болезни - отправила меня обратно на «Флаги флага» по дороге домой. Я действительно свернулааа на шоссе 41, когда решил проверить завод. Я сделал разворот на Эсканабу и зигзагом по разбитым улицам направилась к Южному Чикаго-авеню. Было шесть часов, уже стемнело, но когда я проезжал мимо, я видел несколько машин во дворе Флай Флага. Пешеходов здесь не было, не то чтобы здесь их было много; только несколько машин проехали мимо, загонщики, люди, покидающие несколько стоящих заводов, направляются в бары или даже домой.

  Я оставила свой «Мустанг» на одном из переулков, надеясь, что он не привлечет внимание бродячих панков. Я засунул мобильный телефон и бумажник в карманы пальто, достал отмычки из бардачка и запер сумку в багажнике.

  Под прикрытием холодной ноябрьской ночи я взобрался на набережную за заводом, на крутой холм, который поднимает платную дорогу над старым кварталом. Рев транспорта на Skyway надо мной заглушал любые звуки, которые я издавал, в том числе мой собственный крик, когда я зацепился ногой за выброшенную шину и резко упал на землю.

  Со своего места под автомагистралью я мог видеть задний вход и боковой двор, но не переднюю часть завода. Когда смена закончилась в семь, я мог только различить силуэты людей, идущих к автобусной остановке. Несколько машин въехали позади них по выбитой дороге, ведущей к дороге.

  В северной части завода все еще горел свет. Одно из окон подвала, обращенных ко мне, тоже светилось бледным флуоресцентным светом. Если бы Фрэнк Замар все еще был в помещении, он мог бы чем-нибудь заниматься - чем угодно - от проверки инвентаря до закладки мертвых крыс в вентиляционные отверстия. Мне было интересно, смогу ли я найти в обломках ящик, который поднимет меня достаточно высоко, чтобы заглянуть внутрь. Я был на полпути вниз по склону холма, ища среди обломков, когда окно ненадолго потемнело, а затем вспыхнуло огненной жизнью.

  Я

--">