Владислав Андреевич Бобков - Целитель чудовищ - 7

присоединились и другие ёкаи. Все мы были разными, но хотели одного — мира. И друзей, наверное. Хах, какие мы тогда были наивными.

— А почему вы решили… Ну, начать все это с мертвителями? — осторожно спросила Каэда.

— Мертвители… Мда, их прошлое имя нравилось мне намного больше, — грустно хмыкнула кумо. — Изначально идея была в том, чтобы дать всем нам еще больше силы, чтобы защититься в следующем вторжении хаоса. Мы все видели тот бесконечный кошмар и намеривались сделать все возможное, чтобы не допустить его повторения. Минору вела нас всех. Она была готова на многое, даже на то, что было запрещено, и мы все согласились рискнуть.

— И это не понравилось великим. — закончила молодая ёкай.

— Точно. Тогда все еще очень хорошо помнили угрозу хаоса, и именно им и выставили наши труды. Стоило лишь выжившим в той бойне кланам воителей и самураев услышать об очередной угрозе «хаоса», как они тут же присоединились к карательному походу.

Кэтсуя поморщилась.

— Мы сражались, даже пытались объяснить, что они ошибаются, но нас никто даже не слушал. Я их понимаю. Культистов хаоса вообще вредно слушать. Уж я-то знаю. И когда все стало окончательно плохо, я сбежала. Это была трусливо, но я не великий воин в отличие от Минору. Что бы я могла сделать? — словно оправдываясь, горячо пробормотала ёкай.

Каэда ей не мешала.

— Скрылась так хорошо, как умею лишь я одна. И меня и впрямь не нашли. Правда, может, толком и не искали. А вот все остальные поплатились. Надеюсь, Минору хотя бы попробует меня выслушать, прежде чем атаковать. Раньше она не славилась терпением…

— Все будет хорошо, — попыталась подбодрить собеседницу Каэда. — Я думаю…

— Подожди, — паучиха резко подняла руку и к чему-то прислушалась. Мгновенно вся ее фигура начала испускать чуть ли не видимые волны опасности. — Я что-то чувствую. Оттуда доносятся какие-то крики.

— И впрямь. — обе ёкай дружно посмотрели вперед.

— Надо быть осторожнее. — кумо быстро развернулась и развела руки в стороны. Мгновение и между ее пальцами вспыхнули несильным беловатым светом тончайшие нити, которые, повинуясь ловким движениям пальцев и рук, начали сплетаться в светящуюся паутину.

Кэтсуя встряхнула руками и в каждой ладони осталась миниатюрная энергетическая конструкция, одну из которых она впечатала в грудь Каэды.

В ту же секунду кутисакэ-онна начала мерцать, становясь расплывчатой и сливаясь с окружающим пространством. При этом ее духовная энергетика тоже рассеялась, как дым.

Вторую паутинку кумо приложила уже к себе.

— Двигайся за мной, но тихо. — резко отдала старшая приказ, и молодая ёкай лишь дёргано кивнула. Теперь она тоже чувствовала странный привкус местной энергетики. И ее это беспокоило.

Время шуток закончилось.

Каэда не знала, что так обеспокоило сдержанную паучиху, но это было явно что-то очень серьезное.

До этого она видела ее в таком состоянии лишь когда имелась угроза ее любимому Канси.

Заросли и кусты почти не задерживали нечеловечески ловких девушек, которые еле видимыми тенями пробирались вперед, приближаясь к все усиливающемуся шуму голосов.

Становилось понятно, что впереди собралось очень много людей.

В какой-то момент вместо очередного дерева перед глазами путешественниц оказалась пустота.

А в следующую секунду перед ними открылось достаточно впечатляющее зрелище.

Раньше это место совершенно точно было деревней. Пустыри, на которых покоились дома, все еще выделялись относительно остальной земли.

Но теперь все дерево, доски, веревки и черепица пошли в ход на постройку одного единственного сооружения, возвышающегося на многие метры вверх.

Одного взгляда на эту постройку хватало, чтобы вызвать тошноту и неприятие, но глаза все равно не могли оторваться от завораживающе отвратительных контуров.

Несмотря на свои внушительные размеры, вся конструкция постоянно шаталась и нестерпимо скрипела, словно грозясь рухнуть в любой момент.

Но вопреки всякой логике она продолжала упрямо стоять, уродуя собой само мироздание.

Каждая доска, каждый кусок черепицы или гвоздь несли на себе ужасающие символы и знаки, от которых начинала болеть голова и мутиться сознание.

При первом взгляде, трудно было определить, что же собой представляет это непотребство, но мучительное осознание все же рассеивало блаженное неведение.

Здоровенная, нечестивая --">