Виталий Владимирович Литвин - Тараканьи бега

Виталий Литвин Тараканьи бега

1. Инициация

– Я тебе не нужна! Да тебе никто не нужен! Тебе и кошка не нужна, не то, что я! Тебе вообще ничего не надо кроме твоего долбанного бизнеса! Сколько миллионов ты уже заработал? – десять? двадцать? Да тебе и миллионы те не нужны! Что ты на них купил? Дворец? Яхту? Да ты даже квартиру эту купить не удосужился!

Всё на ней было куплено мною – от трусов, сейчас валяющихся у кровати, до смартфона, лежащем на прикроватной тумбочке. Да и тумбочка эта была куплена мною тоже: старая мебель ей не понравилось, пришлось договариваться с хозяйкой. Да и сама она – фитнесклубы, спа-салоны, визажисты, личная гадалка, личный физиотерапевт, – кто бы мне ещё объяснил разницу меж ними! – личный шофёр…

Вот с ним я её и застал, вздумав от работы отвлечься и прийти пораньше, дабы повозиться с девчонкой. Повозился. Только не я.

Он, подхватив джины и кроссовки, сбежал, а она – орала:

– Ты просто мертвец, просто не знаешь об этом! Ты же не умеешь чувствовать, ты и меня никогда не чувствовал – просто трахал! Ты и сейчас ничего не чувствуешь!

Хм… А ведь правда – ни ревности особой, ни злобы даже. Противно только, как перед тарелкой с едой, в которую только что кто-то плюнул.

Я повернулся и пошёл прочь.

– Не уходи! – завизжала она.

Но я хлопнул дверью у неё перед носом, и та щёлкнула замком. У хозяйки какой-то бзик был: три комнаты – пять замков (пятый от входной двери, а четвёртый на кухне), и пока девка с ним возилась, выбрался из квартиры. Бегать за мной голой по лестнице она не решилась.

Как меня достали эти советские лестничные площадки – и ведь не грязные, вроде бы, но нищие, полутёмные и запах… Непонятно же чем и пахнет-то – не мочой по крайней мере, но… Но, как салоны советских машин – неистребимо. Но и лифт здесь такой же ядрёно-советский. Да и третий этаж всего. Ножками, ножками!

Я спускался и пережёвывал её слова. И непонятно чем, но достала! Хотя…

А ведь это было моим конкурентным преимуществом. Меня даже наш тренер… Нет, не сэнсэй – я в эти японские штучки не верю. Наше родное боевое самбо надёжней всех это кэндо, дзюдо, хрен-его-знает-что-до, да и заточено оно под наши габариты, а не под полутораметровых япончиков… Так вот тренер время от времени ставил меня другим в пример: "Что вы яритесь! Вот смотрите, как человек бьётся – с холодной головой!" А я и не знаю, что это такое – впадать в ярость.

Распахнул дверь на улицу, в глаза ударило солнце. Моя машина на той стороне, я шагнул на улицу. И тут – визг тормозов, визг какой-то женщины, удар, боль, я лечу на асфальт, ещё удар – много боли… И…

– Мои соболезнования, – странный, словно звучащий сразу со всех сторон голос. – Вы мертвы.

Боль исчезла, ничего больше не было видно, и ничего не чувствовалось. Даже… Я попробовал открыть глаза – не чувствовались даже веки.

– Совсем? – это слово я не проговорил – языка словно не было тоже, я его произнёс про себя.

– Технически ещё минуту-сорок – минуту-пятьдесят будет работать сердце, потом ещё пару минут будет угасать мозг. Но фактически смерть уже можно фиксировать. Желаете?

– А можно – помучиться? – вспомнил я старый советский боевик.

– Хм… – оценил собеседник мой незамысловатый юмор. – Кажется, я не ошибся. А что случилось вас не интересует?

– Нет, – честно признался я. – сдуру и сослепу выскочил на дорогу, а что там – чуть поддатый мужик или чуть растерявшаяся блондинка – мне как-то теперь безразлично.

– Не угадали. Фанат опаздывал к телевизору на футбол. Зенит – Спартак.

– Э-э… А мы сами не опоздаем? Вы, вроде бы, говорили о… две плюс две… о четырёх всего минутах?

– Минуту скиньте. С угасающим умом договариваться – потом по судам затаскают.

– Короче!

– Короче. Предлагаю тебе второй псевдо-шанс. Матрицу твоего мозга перебрасываем в новую вселенную. В ней действуют игровые законы. Вроде вашей РПГ – интерфейс под неё тоже будет подогнан. В результате: тебе – практически новая жизнь. Мне – я на тебя ставлю и принимаю ставки. Ты – мой скаковой жеребец, мой боевой петух, мой беговой таракан. Твоя задача – брать призы, выигрывать бои, приходить первым. Я выигрываю – тебе плюшки. Будешь никем – конец фильма.

– То есть рабство?